Чернее, чем тени

— Представляешь! — он явно был в куда более радостном настроении, чем когда уходил. — Нонине…

— Её больше нет, — спокойно сказала Лаванда.

— Да, — подтвердил Феликс удивлённо. — Представляешь, против неё вышел отряд одного из блокпостов. Да и вообще, люди почему-то… — он осёкся, по лицу пробежала догадка. — Подожди, так это ты её…

— Я её записала, — проговорила Лаванда, в прострации глядя в стену напротив.

— Так это же… — растерянно начал он. — Так это же чудесно! Это же просто замечательно.

— Да, — кивнула она. — Это замечательно. Ты даже не представляешь, насколько это замечательно. Всего лишь записать имя — одно только имя — и этого человека не будет, даже кем бы он ни был и где бы он ни был. Я могу так записать кого угодно… вообще кого угодно! Только одно моё движение — и всё. Понимаешь, как это круто? — в глазах её вспыхнуло зарево. — Понимаешь ты, какая это власть, Феликс? Понимаешь ли, что такое эта власть…

Он взглянул на неё в недоумении и с тревогой.

— Лав… С тобой всё в порядке?

Она будто очнулась, захлопала глазами, приходя в себя.

— Да, всё нормально, — ответила она уже обычным своим тоном. — Всё хорошо. Не бери в голову.

80

Золотое солнце лилось с голубеющего наверху залива, проходило через пласты стекла и разбивалось о столики кафе. Тёплый, поздне-майский воздух витал всюду, в нём было уверенно и радостно.

Компания устроилась за одним из столиков. Здесь собрались многие из тех, что часто светились на сходках, в основном бывшие гужевцы, хотя не только. Феликс был весел, беспрестанно шутил — в тему и не очень. Впрочем, сейчас всё было в тему, ну, или казалось таким.

Не присутствовали тут Гречаев и Вайзонов: у них как раз шло очередное заседание временного правительства.

— Интересно всё-таки, что это тогда было, — Феликс водил пальцем по ободку фужера, отчего тот тоненько визжал. — Почему они пошли против неё? Какое-то временное помутнение?

Виталий Рамишев с улыбкой пожал плечами.

— А почему ты не допускаешь, что они могли просто перейти на нашу сторону?

— Кто? Те? — рассмеялся Феликс. — Штабной отряд?

— Ну да, как народ на улицах. Они-то были с нами в итоге.

— Так то народ… Нет, что хотите делайте, но я категорически отрицаю, что эти лица могут вот так вот просто подумать и куда-то перейти. Это, конечно, очень романтический поворот для какой-нибудь книжки, но так не бывает. Они завязаны в систему и никуда из неё не денутся.

— Ты просто не веришь в людей, — вздохнул Рамишев.

— Я не верю? Я очень даже верю! Вот Леон подтвердит, мы на Главной площади рядом стояли.

— Ага, — кивнул Пурпоров. — Когда пошла паника и все начали отступать — забрался на стену и орал «Люди, я в вас верю!», — вся компания дружно рассмеялась. — Так что, Лаванда ему, похоже, всё испортила.

— Да, сестрёнка — она такая, — сквозь смех пробормотал Феликс.

Было весело вспоминать всё по новой ещё и потому, что это было позади, ничем не грозило больше сию же минуту, стало неизменным и утвердившимся — а потому безопасным — эпизодом их жизни.

Рамишев, сидевший напротив Феликса, похоже, заприметил что-то у того за спиной.

— Кажется, за тобой пришли.

— Кто? — Феликс обернулся. — А!

Поодаль от них, у стены, стоял изящный тёмный силуэт. Он выжидал чего-то, но ближе не подходил — будто знал, что тот, кто ему нужен, и сам подойдёт.

Феликс мигом вскочил, но остановился и неуверенно оглянулся на остальных.

— Иди-иди, — кивнул Пурпоров. — Мы за тебя заплатим.

Убедившись, что Феликс следует за ней, Китти скользнула за угол. Уже там Феликс догнал её.

— Китти-Китти-Китти, — он легко поймал её за руку. — Подожди, не убегай. Мы, кажется, не договорили в прошлый раз.

— Определённо не договорили, — кивнула она с ничего не обозначающей и бессменной полуулыбкой. — Так кем ты хотел меня назвать? Сволочью, швалью, ссо-шной мразью?

— Боже, ты ещё помнишь эту фразу! — рассмеялся Феликс.

— Конечно. Я всегда всё помню. Даже тот разговор на выпускном тоже помню.

— Китти! — чуть отстав, он обхватил её сзади за плечи и раскачивал из стороны в сторону. — Ну не будь ты такой мелочно-мстительной тварью.

— Если б я была мелочно-мстительной тварью, Феликс, мы бы сейчас с тобой говорили совсем по-другому.

— Это да, — он выпустил её, и теперь они просто стояли рядом, глядя один на другого. — Мы бы попортили друг другу крови, если б были врагами.

Китти кивнула:

— Несомненно.

Минута — и, не сговариваясь, лишь переглянувшись, они направились по направлению винтовой лестницы и дальше, вверх, туда, где начинались недостроенные ещё этажи и куда сейчас, в редкий и краткий миг вседозволяющей свободы можно было легко пройти.

Солнце светило сквозь узоры перил, причудливыми фигурами падало на ступени. Фигуры эти сходились и расходились вновь, сливались и разбегались в стороны и повторяли одна другую бесконечным каскадом, — будто танцевали и никак не хотели остановиться.

Лестница вывела на широкую, залитую светом площадку, с которой так хорошо был виден весь Ринордийск. Он блистал сейчас стеклом и металлом, сверкали древние шпили, отражая лучи. Вдалеке взмывали в воздух подъёмные краны — гигантские зелёные стрекозы.