Черниговского полка поручик

«Словно про Остапа поют», — подумал Сухинов и закрыл книгу. В тот день он уже не мог спокойно читать. В его соображении возникло полтавское село, которое восемь лет назад оставил Остап, куда, быть может, ему уже не суждено вернуться.

…По дорогам с запада на восток, ведущим к русской границе, с небольшими перерывами несколько месяцев подряд стягивались войска. Орудийные упряжки, груженные боеприпасами и провизией повозки, кавалерийские и пехотные полки, подходя к Неману, останавливались и располагались в назначенных для них местах Молва о возможной войне с Наполеоном шла повсеместно.

В начале мая император Александр оставил Петербург и вместе с Аракчеевым, сопровождаемый многочисленной свитой, в которой были и особы женского пола, приехал в небольшой, утопающий в зелени садов, город Вильно Недалеко от города находились главные квартиры трех армий.

Александр начал смотр полков, которые окроме муштры, почти ничему не обучались. Ни в одной из армий не было никакого плана отражения неприятеля, зато существовало много планов устройства балов в честь императора.

Александр и прежде отдавал почти все время военным смотрам, парадам и разводам. Это было его главным занятием. Не зря же будущие декабристы Рылеев и Александр Бестужев совместно сочиняли стихи, в которых едко высмеивался и осуждался император:

Царь наш, немец русский,Носит мундир узкий,Царствует он где же?Всякий день в манеже.Школы все  —  казармы,Судьи все  —  жандармы…Ай да царь! Ай да царь!

Православный государь!..

Делами государственными ворочал Аракчеев и его приближенные министры. Однажды Александр решил лично проинспектировать военно-морскую службу в Кронштадте. Прибыв туда, он начал проверять строевую подготовку матросов, которая явно уступала солдатской. Царь выразил недовольство. В заключение смотра он на своем шестнадцативесельном гребном катере промчался вдоль строя стоящих на якорях старых кораблей, которые наспех, специально для показа, были выкрашены с одного борта.

— Слава богу, хоть здесь у вас порядок, — прощаясь с адмиралами, сказал царь.

Двадцатого июля 1812 года был грандиозный бал в загородном доме графа Беннигсена. Во втором часу ночи, в то время, когда Александр в паре с графиней Безугловой, которую он привез с собой, танцевал мазурку, войска Наполеона перешли Неман, пересекли границу.

Началась война.

Несколько дней спустя резиденция императора Александра в Вильно стала резиденцией императора Наполеона.

Лубенский гусарский полк эскадрон за эскадроном двигался к действующим армиям. Сытые лошади легко несли своих всадников, спешивших в бой «за веру, царя и отечество». Под солдатским кивером на правом фланге второго эскадрона скакал самый молодой гусар Сухинов.

Наполеоновские армии рвались в глубь России.

Под натиском превосходящих сил врага русские отступали. Император Александр Павлович, убедившись, что с управлением армией ему не справиться, под благовидным предлогом уехал в Петербург. Начался подбор нового главнокомандующего. Жребий пал на шестидесятишестилетнего генерала Кутузова, которого император недолюбливал и против назначения его возражал Аракчеев. И все же авторитет в армии и добрая слава в народе о Кутузове победили. Но когда Кутузов отдал неприятелю Москву, в его адрес посыпались проклятия, а недруги заговорили об измене…

…Лошади шли резво. Из-под кованых копыт летели комки грязи. На рассвете эскадроны лубенских гусар проскочили русскую границу, устремились в герцогство Варшавское. Десять суток подряд гусары преследовали французов.

В конце ноября начались проливные дожди. Небо было черным от туч. Неприятельские войска, использовав выгодные рубежи, закрепились у Горностаевских высот. Несколько дней с обеих сторон шли непрерывные перестрелки, но продвижения не было никакого. Атаки русских оказались безуспешными. Надо было проникнуть в стан неприятеля и разведать его диспозицию. Командиры опрашивали солдат, подыскивая добровольцев. Сухинов узнал об этом, когда на позицию эскадрона, в котором он служил, прибыл полковой командир. Иван использовал удобный случай, обратился к нему с просьбой отправить его в стан неприятеля.

— Сколько вам годов? — глядя в юношеское лицо гусара, спросил полковник.

— Восемнадцать намедни исполнилось, ваше высокоблагородие.

— Не боитесь? Дело весьма опасное…

— Волков бояться — в лес не ходить. Ну, а ежели погибну, так за отечество…

Полковнику понравился молодой, смелый гусар, о котором он уже не раз слышал похвальные слова от эскадронного.

— Молодец! — сказал полковник.

— Рад стараться, ваше высокоблагородие! — стукнул шпорами Сухинов.

— Ступай! Инструкции получишь вскоре.