Черника в масле

В принципе, Карлу нравилось водить машину. Не сказать, что в детстве он мечтал стать шофёром, вовсе нет. Научился этому навыку, как большинство сверстников, в шестнадцать лет, получил ученические права. Пережил обязательный возрастной гормональный кризис, когда сжигающий изнутри тестостерон провоцирует интерес ко всему крутому – крутому на самом деле с точки зрения девушек, а большинству парней просто нравится то, что нравится девушкам, потому что если у тебя есть то, что им нравится, то они у тебя будут. В смысле, девушки. Которым нравятся крутые мотоциклы и спортивные машины. Не потому, что они понимают красоту и гармонию технических решений, лежащую в основе их конструкции. Просто на фоне клёвой техники даже не самая симпатичная девчонка будет смотреться круто. А поскольку главная валюта современности – это внимание, то получается неизбежная цепочка: крутым девчонкам нравятся крутые тачки, а крутые тачки нравятся крутым парням, иначе у них не будет крутых девчонок. Такой вот змей Уроборос, грызущий собственный хвост до тех пор, пока естественный ход вещей не разобьёт парней и девчонок на более-менее устойчивые сочетания, в которых вопросы крутизны внезапно оказываются вовсе не самыми важными. Ну и попутно отсеяв в категорию брака всё то, что не исправить никакими самыми крутыми машинами и побрякушками. Только не того брака, которым называют семью, а в то помойное ведро, куда ссыпается бесполезный для общечеловеческого прогресса мусор.

Переболев, таким образом, обязательной подростковой тягой к внешнему лоску, Рихтер угодил в армию, где по роду занятий его научили, как действительно надо водить машину. А поскольку ничто не доставляет человеку большего удовольствия, чем то, что он умеет делать хорошо, то и Карл получал от вождения свою порцию радости. Если для этого были подходящие условия и настроение.

Сейчас, однако же, ни условия ни настроение моменту не соответствовали.

Приземлившись в аэропорту Балтимора, он получил из родного кризисного центра большую порцию свежей информации, в том числе окончательные, подтверждённые пятикратной проверкой координаты финальной точки маршрута рейса NP412. Плюс целый ворох архивных карт и спутниковых снимков этой местности, вплоть до самого последнего момента, после которого русские наглухо закрыли над собой небо. Для анализа и усвоения такого объёма информации ему бы сейчас идеально подошло заднее сиденье роботакси, но, то ли кто-то в штабе затупил, то ли машин и вправду не было, только в результате Карла ждал на стоянке обычный «Додж Дарт» цвета тёмно-серого перламутра. Этот оттенок замечательно гармонировал с ненастным небом над головой. Рихтер с робкой надеждой заглянул в салон. Увы, модель оказалась старого выпуска и требовала непременного наличия управляющей прокладки в лице самого Карла.

Он чертыхнулся, забросил вещи в багажник, запер машину и вернулся в аэропорт. Взял в кафе большой стакан кофе, выбрал столик в углу и постарался максимально внимательно просмотреть все документы. Быстро, но тщательно. Как сканер. Этой методике его тоже обучили в своё время на службе в разведке Сухопутных войск Бундесвера. «Расслабленное впитывание». Специальная техника, когда вместо того, чтобы стараться сознательно зафиксировать максимальное число деталей, ты просто определённым образом настраиваешь своё сознание и потом просматриваешь то, что нужно запомнить. Естественно, тоже по особой методике. Человек непосвящённый такие вещи воспринимает обычно как фокусы и шарлатанство, но на самом деле это действительно работает. Почему, да как – дело десятое. Так есть, этому можно научить и это можно использовать. Для военного человека такой аргументации вполне достаточно.

Потом он сел за руль и отправился в путь. Вокруг Балтимора, чтобы выбраться на Мемориальный хайвэй Джона Ф. Кеннеди, по которому вдоль западного берега Чесапикского залива его путь лежал в самый дальний северо-восточный угол штата Мэриленд. Туда, где, немного не доезжая до знаменитой «столицы тайных свадеб» Элктона и южнее небольшого Норт-Иста, находилась конечная цель его поездки.

«Поместье» оказалось непримечательным двухэтажным кирпичным домом в глубине аллеи. Низкий заборчик имел исключительно декоративный вид– при желании его перешагнул бы даже десятилетний ребёнок. Ажурная калитка в обрамлении кованой арки, увитой неведомым ползучим растением, была раза в три выше. Рихтер припарковал машину на краю широкой разворотной площадки, засыпанной гранитным гравием. Внимательно посмотрел на себя в зеркало, поправил воротник рубашки и галстук. Вышел из машины, достал с вешалки в задней части салона китель, надел, застегнул все пуговицы. Ещё раз осмотрел себя спереди, машинально одёрнул полы. Пошёл к калитке, мелкие камушки поскрипывали и хрустели под подошвами. Не успел он протянуть руку к кнопке звонка, как дверь дома распахнулась, и на пороге появилась опрятная и худощавая пожилая женщина в джинсах и свободном свитере.

– Здравствуйте, офицер!

– Добрый день, мэм!

– Скорее уж вечер! Чем могу быть полезна?