Чернила (ЛП)

- Учишься в Сунтабе? – сказал он, указывая на мою форму.

- Ага, - сказала я.

- Тогда у тебя должно быть хорошо с японским.

Я усмехнулась.

- Вот уж вряд ли.

Он рассмеялся и подошел ко мне.

- Можно сесть? – спросил он.

- Хм, это не моя личная станция.

- Что?

- Ничего, - когда это со мной начали заигрывать парни на остановках?

Он склонился ко мне, и я немного отпрянула.

- Не дай им до тебя добраться, - пробормотал он. – Они просто дурочки.

- Им? – сказала я, глядя на девушек. Они притворялись, что не смотрят, от чего их поведение становилось лишь очевиднее.

- Ага, - сказал он.

- Да все в порядке, - сказала я. – Я и в худшей ситуации бывала.

Он снова рассмеялся.

- Тяжелый день?

- И не говори.

- Джун! – одна из девушек крикнула ему; может, его бывшая завидовала? Он склонился еще ближе и подмигнул, словно мы были сообщниками. А потом послышался звон, поезд прибывал, скрипы тормозами.

Я подхватила сумку, и мы выстроились в очередь у белых стрелок на полу. Двери кабин открылись, и мы вошли. Я схватилась за железный поручень возле двери, чтобы легко выйти на станции Юнико. Не то чтобы я не ценила внимание Джуна, икемена – он был прекрасен – но мне нужно было пространство, чтобы подумать.

Двери за нами закрылись, и поезд потянулся вперед.

Но в толпе за окном я увидела высокую фигуру в форме Сунтаба. С медными волосами и синяком на щеке.

Я отступила на шаг, поезд дернулся, и я чуть не упала.

Он неспешно удалялся от станции, все еще двигаясь вдоль платформы.

- Все в порядке? – сказал позади меня Джун.

Быть не может. Как Юу Томохиро оказался здесь, если он пошел в другую сторону? Когда никто не смотрел, он был другим, казался мягче. Он ждал в очереди в зеленый старый автобус, чей мотор тарахтел. Когда подошла его очередь, он отступил в сторону и помог взобраться седой старушке.

Снова галлюцинация? Такое не могло произойти.

А потом я потеряла его в толпе, поезд отошел от платформы и ускорился, змеей пересекая людный город.

- Порядок, - сказала я, отыскав голос. – Прост увидела парня из своей школы, - я махнула рукой на окно, но автобус уже не было видно.

- Томодачи? – сказал Джун. – Или коибито?

Я задохнулась.

- Что? Нет! Мы не друзья. Вообще.

Джун улыбнулся.

- Ты выглядела взволнованной, вот и все.

Он убрал за ухо светлую прядь, поймав пальцами кольцо в ухе.

- Потому что я устала, - ответила я немного резко. – Ничего.

- Ах, - сказал он, теребя кольцо в ухе. – Ты  говорила, что день выдался тяжелым.

- Именно.

- Прости, - сказал он, сунув руку в карман пиджака.

В углу кабины девушки все еще шептались о нас. Джун стоял рядом со мной, безмолвно глядя в окно. Я чувствовала укол вины за то, что прервала разговор, но не могла поступить иначе. Мои мысли и без этого путались.

Я смотрела, как за окном быстро проносились здания.

О чем я думала, когда полезла на дерево, повторяя за Юу? Ладно, позор, но я же могла упасть и разбиться. И я не могла не думать об улыбке на его лице, словно эту шутку понимали только мы. Он был таким безвредным, когда помогал женщине взобраться в автобус.

Не так он смотрел на меня, когда стоял у ворот.

 

 

 

Глава 2:

- Окаэри, - сказала Диана веселым тоном, когда я открыла дверь.

- Ничего не скажу, - отозвалась я, стуча носками туфель о приподнятый пол, пока обувь не соскользнула с меня.

- О, да ладно тебе, - протянула Диана, появляясь из-за угла. Она надела поверх одежды синий фартук с розовыми цветами, а со стороны кухни доносился аромат риса с карри. – Если ты хочешь выучить японский, его нужно использовать все время.

- Вот уж нет, - сказала я. – Я говорю на нем весь день. А потому сейчас мне нужен английский, - я прошла мимо нее и рухнула на маленький лиловый диван в гостиной. Он выглядел страшновато, но был удобным.

- Как в школе?

- Нормально, - если не считать, что часть учеников видела, что у меня под юбкой.

Я взяла пульт и принялась переключать каналы. Яркие иероглифы кандзи вспыхивали на экране зеленым и розовым цветами, цитируя слова гостей. Конечно, я почти ничего не понимала.

- Снова рис с карри. Мне нужно на встречу клуба драмы, - Диана вошла в кухню и подняла крышку с кастрюльки, аромат специй разносился по комнате, пока она перемешивала содержимое. Я переключила канал, пытаясь найти что-нибудь на английском, какое-нибудь напоминание о том, что я еще была на той же планете.

- А как дополнительные уроки? – рисоварка запищала, и Диана выключила ее. Я склонилась, заглядывая на кухню.

- Слишком сложно, - сказала я.

- Можешь хотя бы сесть за стол? – вздохнула она, меня уколола вина.

- Прости, - пробормотала я. Выключив телевизор, я бросила на диван пульт и принялась расставлять тарелки на шатком столе.

Я почти не знала Диану до смерти мамы, но она никогда не относилась ко мне по-матерински. На работе она разносила закуски всем с фальшивой улыбкой, словно она была шариком, готовым лопнуть. Она настаивала, чтобы я называла ее Дианой. Видимо, «тетя» подчеркивало бы, что ее сестра умерла, напоминало бы, что мы – неполноценная семья, пытавшаяся прийти в себя после трагедии. А мы такой и были.