Чернильный обмен

— Нет. Я серьезно: Рен изменился. — Лесли выдавила улыбку, чтобы смягчить резкость своих слов. Разговор слишком близко подошел к теме, которая ее совсем не устраивала. — Увидимся позже или завтра, окей?

Совершенно не выглядя счастливой от такой перспективы, Рианна кивнула, и они выскользнули из подсобки в холл.

Выйдя из школы, Лесли до конца не была уверена, куда она направляется, пока не обнаружила себя стоящей у окошка кассы железнодорожной станции.

— Мне нужен билет до Питтсбурга, на ближайший рейс.

Мужчина за стойкой пробормотал что-то неразборчивое, когда она просунула в окошко деньги. Деньги на черный день. Деньги для оплаты счетов. Обычно она засомневалась бы, стоит ли тратиться на поездку, которая продлиться всего несколько часов, чтобы увидеть музей, но в тот момент ей было необходимо побыть в окружении прекрасного, увидеть что-то такое, что заставит все в мире вернуться на свои места.

Несколько парней за ее спиной принялись толкать друг друга. Люди вокруг последовали их примеру и стали толкать остальных.

— Мисс, вы должны отойти, — сказал мужчина, протягивая ей билет и поглядывая на людей за ней.

Она кивнула и отошла от назревающего скандала. На секунду ей показалось, что волна теней накрыла ее, прошла сквозь нее. Она споткнулась. Просто страх. Она пыталась поверить в это, говоря себе, что просто боится. Но ей не было страшно.

Поездка с Питтсбург и прогулка по городу прошли как в тумане. На глаза Лесли попадались странные вещи. Несколько пар (скорее, они даже не были знакомы друг с другом, потому что в каждой паре на людях была одежда, совершенно не подходящая по стилю одежде партнера) прямо в поезде совершенно смущающим образом предавались интимным ласкам. Проходя мимо Лесли, красивый парень с покрытыми татуировками руками выбросил под ноги пригоршню листьев или кусочков бумаги, но на странный краткий миг Лесли почудилось, что это татуировки как-то отделились от его кожи и завертелись в вихре ветра. Это было нереально. Лесли ненадолго задумалась обо всех этих странностях, но ее мозг отказывался концентрироваться на этом. Казалось неправильным подвергать сомнениям то, что она видела и ощущала. Как только она пыталась подумать об этом, что-то внутри нее заставляло ее думать о чем-нибудь (о чем угодно) другом.

А потом она вошла в Музей искусств Карнеги,[16] и все снова стало казаться нормальным. Странности и сомнения испарились. Весь мир исчез, пока Лесли бродила между колоннами, по гладкому полу, вверх и вниз по лестницам. Дыши этим.

Наконец, ее желание сбежать растворилось, и она замедлила шаг. Она рассматривала картины, пока одна из них не заставила ее остановиться. Лесли молча стояла перед полотном. Ван Гог. Ван Гог классный.

Женщина постарше шла через галерею. Ее туфли стучали по полу в устойчивом ритме, пока она целеустремленно, но не поспешно двигалась через зал. Несколько студентов с художественных факультетов сидели с открытыми альбомами, не обращая ни на что внимания, полностью погруженные в красоту, которую они созерцали на стенах. Для Лесли пребывание в музее было сродни посещению церкви, как будто что-то священное витало прямо в воздухе. Это было как раз то, что она хотела почувствовать сегодня.

Лесли стояла перед картиной и всматривалась в бесконечные покрытые зеленью поля. Покой. Вот что было в этой картине — кусочек покоя, застывший в пространстве.

— Успокаивает, не так ли?

Лесли обернулась, удивившись, что кто-то мог так легко с ней заговорить.

Ее привычная гиперосторожность исчезла. За ее спиной, глядя на картину, стоял Ниалл. Его рубашка свободно свисала на талии над широкими джинсами; рукава были закатаны, предоставляя Лесли возможность полюбоваться его загорелыми руками.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

— Похоже, встречаюсь с тобой. — Он оглянулся на стройную девушку, с нарисованными виноградными лозами на коже, которая пристально наблюдала за ними. — Не то чтобы я жаловался, но разве ты не должна быть сейчас на занятиях с Эйслинн?

Лесли взглянула на девушку, которая по-прежнему открыто наблюдала за ними, и заинтересовалась, а не была ли она моделью бодиарта. Но потом Лесли поняла, что все дело, должно быть, в плохом освещении: на девушке не было никаких рисунков. Лесли тряхнула головой и сказала Ниаллу:

— Я нуждалась в воздухе. Искусстве. Пространстве.

— А я есть в этом пространстве? — спросил он, сделав шаг назад. — Я просто собирался поздороваться, раз уж у нас никогда не было возможности поболтать… Впрочем, мы и не должны. Можешь продолжать. Я могу уйти, если у тебя есть какие-то…

— Пройдешься со мной? — Она не отвела взгляда, хотя на его лице появилось очень довольное выражение. Вместо того чтобы нервничать, она чувствовала себя удивительно смелой.

Он жестом предложил ей указывать путь и вел себя как настоящий джентльмен, что Лесли казалось уже чересчур. Людей в музее было немного, но Ниалл выглядел напряженным, оглядывая зал.