Чернильный обмен

Выйдя из музея, Ниалл столкнулся с несколькими тяжело раненными фейри, почти бесчувственными от наркотиков, которые они находили в домах Ириала. Было неудивительно видеть такое вблизи нынешних любимых прибежищ Ириала, однако не только фейри носили следы ушибов. Смертные — слишком много смертных — ходили по улицам с красноречивыми следами уродливого цвета на коже. Смертные могли и не узнавать в следах отпечатки рук с когтями вместо пальцев, но Ниалл видел истинную форму ран и ушибов.

Но зачем?

Зимние фейри проходили мимо Ниалла, бросая на него тяжелые взгляды. Фейри-одиночки при его приближении собирались в небольшие группы. Даже вечно плещущиеся в городских фонтанах келпи[21]

настороженно поглядывали на него. Было время, когда он заслуживал такой подозрительности, но он отрекся от Темного Двора. Он сделал выбор — он решил стать другим, искупить причиненный им вред.

Но вид раненных смертных и встревоженных фейри заставил его вернуться к воспоминаниям, которые он желал бы навеки оставить в забытье: страх застыл в стеклянных глазах, когда рыжеволосая девушка обмякла в его объятиях, изнуренная многими часами, проведенными в его руках; Ириал сладко смеется, в то время как под танцующими девушками разваливается стол; Габриэль радуется мучениям людей в другом городе, пока Ириал наливает новые напитки; странное вино и новые травы на их блюдах; танцы с галлюцинациями; смертные протестуют, когда их вытаскивают из его объятий… И он упивался всем этим.

К тому времени, как Ниалл добрался до дворца Летнего Двора, его депрессия достигла той точки, когда он уже не мог присоединиться к всеобщему кутежу. Он стоял у широкого окна в гостиной и смотрел на круг желтеющей травы в парке на другой стороне улицы. Там они праздновали возрождение Летнего Двора, радуясь новому, хотя и непростому согласию с Зимним Двором. В этом году лето было ранним — подарок Зимней Королевы, в знак перемирия, а может, личной привязанности. Неважно. Это было прекрасно. И это должно было умиротворить его, но не вышло.

Ниалл вздохнул. Он должен был рассказать Кинану о состоянии растений. Думай об обязанностях. Думай об ответственности. Он потратил целую жизнь на искупление того, что натворил. Какие бы причины не заставляли его чувствовать себя так ужасно в последние дни, это пройдет.

Он прислонился лбом к одному из высоких окон в главном зале. На улице, в парке танцевали фейри. И как всегда, Летние девушки, обвитые виноградными лозами и взвивающимися легкими юбками, кружили между ними, сливаясь с толпой и выскальзывая из нее в ритуальном танце, свойственном только им. Охрана Кинана, которая несла свой пост, наблюдала за ними, обеспечивая их безопасность, а свободные охранники танцевали вместе с ними, развлекали их.

Похоже на мир.

За это боролся Ниалл, эту цель преследовал в течение многих столетий, но теперь он стоял в одиночестве во дворце, как молчаливый наблюдатель. Он чувствовал себя отделенным от своего Двора, своего короля, от Летних девушек — от всех, кроме одной смертной девушки. Если бы он мог танцевать с Лесли, вместе с ней кружиться среди них, он был бы там.

Но последний Летний Король поставил четкие условия, прежде чем принять Ниалла ко Двору: «Никаких смертных, Ниалл. Это цена за жизнь в моем Дворе». Было не так уж плохо. Смертные по-прежнему влекли его, но воспоминания и данная клятва научили его противостоять своим желаниям. Они не были нужны ему для танцев — на праздниках или в постели — и этого было достаточно.

Так было до нее. До Лесли.

Глава 10

К концу недели Лесли была измотана больше обычного. Она брала дополнительные рабочие смены, поэтому могла оплатить счет в продуктовом магазине, и у нее все еще останутся деньги, чтобы закончить татуировку. Она отложила эти несуразные чаевые, так как не была уверена, оставить их себе или нет. Если бы это были чаевые, у нее была бы возможность снять на них комнату, начать жить самостоятельно и даже прикупить самую необходимую мебель. Вот поэтому это не чаевые. Такие большие деньги не дают просто так. Сейчас она продолжала заниматься тем же, чем и прежде — зарабатывала деньги, полагаясь только на себя. Что означает постоянную бедность. Она знала, что Рэббит разрешит ей заплатить по частям, но тогда ей пришлось бы признаться, что ей требуется кредит, а этот вариант ее не устраивал.

Лучше чувствовать себя уставшей, чем проданной.

Но усталость также означала, что она забывала следить за своими словами. После школы, когда она и Эйслинн ждали, пока закончится беседа Рианны с консультантом, язвительность и ехидство дали о себе знать. Видимо, вмешательства консультанта было недостаточно, и мать Рианны известила обо всем школьное начальство, поэтому сестра Изабель подстерегала Рианну сразу после последнего звонка.