Черно-белый танец

Глазами-бусинками старушенция настороженно отслеживала реакцию Сени: чтоб ничего не упустить, чтоб обо всем рассказать сегодня же товаркам по информационному агентству ОБС – «одна бабка сказала».

– Да что вы?! Давно? – Арсению и разыгрывать удивление не пришлось: он был поражен сверх меры.

– Да года четыре тому как, – торжествующе известила старуха.

– Четыре?!

– Да! В восемьдесят пятом годе это было. А ты, чего ж, племяш, и не знал ничего?

– Та нет… Не переписывались они с моим отцом-то… Адрес вот только друг дружки знали… Как же пропал-то?! Не могу поверить…

– А пошел он однажды с утра на рыбалку… – завела свой рассказ старуха. Удивление Арсения она восприняла как прямой вопрос.

Рассказывала бабка сочно, со смаком. Видно было, что чужие неприятности, а тем паче смерть доставляют ей несказанное удовольствие.

– …На рыбалку на подледную он поехал. На Московское аж на море. В декабре восемьдесят пятого дело было… Анфиса, супруга, тетка твоя, еще с вечера ему говорит: не ходи, мол, Валерьич – сыро, оттепель будет. А он мужик-то строптивый, чего решил, сделает обязательно. И утром, затемно еще, ушел. Как положено: в валенках, в тулупе, со штопором своим ледовым… А вечером – нету его. День нет, два нет… Анфиса – ко мне. Плачет. Что, мол, Егоровна, делать?! Я – ей: в милицию иди… Ну, она и побежала… Стали искать его. Милиция, рыбоохрана… День искали, два… Так и не нашли…

– Не нашли?! И тела не нашли?

– Ты слушай. Анфиска уж его отплакала и сильно убивалась, что даже похоронить некого – и могилки, значит, тоже не будет, некуда поплакать сходить… А уже в апреле, в восемьдесят шестом, нашли на море на том утопленника. Страшный весь, раздутый… Предъявили Анфисе, тетке твоей… На узнавание предъявили… Она в обморок два раза падала, нашатырем ее откачивали… Лица-то у мужика нет, один кисель!.. Да потом она его все ж таки опознала. По кольцу да по обрывкам одежды… Ну, и похоронили мужика, дядю-то твоего… В закрытом гробе хоронили-то, не проститься, не облобызать… Но мне Анфиска, то есть тетка твоя, все равно говорила: не верю я, что он это. Умом понимаю, говорит, – а верить не верю!.. Во как! – с торжеством заключила старушенция.

– Дела… – протянул Арсений. – Ну дела… И где же дядю моего похоронили?

– На Котляковском… А ты что, навестить могилку хочешь?

– Да можно было бы… – неуверенно пробормотал Арсений.

– Да ты сам не найдешь. А я, грешная, и места-то его не знаю. Раз только, на похоронах, и была.

– А как же Анфиса, м-мм… Тетка моя?

– А она здесь не живет.

– Что, обменялась? Переехала?

– Не. Квартира-то за ней. Только она в деревне живет. И даже не бывает здесь. И пенсию свою туда перевела… Я ей говорю: Анфиса, что ты себя хоронишь? Ведь там, в деревне у тебя, полтора деда живут, и все. И снабжения никакого!.. Ты еще, говорю, женщина молодая, еще и жизнь свою личную наладишь… А она: нет, мол. Чего я буду в городе-то сидеть, газы нюхать… Нанюхалась за жизнь, говорит… И уехала… А квартиру за собой оставила… Два раза в год, может, приедет: посмотреть, что тут да как, да, может, чего из промтоваров прикупить… Словно как другие лимитчики…

– Вот это да… – протянул Сеня. – А вы не знаете, в какой деревне она сейчас проживает?.. Далеко ли?..

– А ты что – поехать к ней хочешь? – навострилась старуха.

– Да может быть… – не слишком заинтересованно ответствовал Арсений.

– А у тебя самолет-то когда, в твой Радужный-то?

– Через три дня.

– Ну и поехай к Анфисе-то, – разрешила старуха. Она, видимо, прониклась к Арсению определенной симпатией. – Жить-то тебе где-то надо. Не в гостинице же.

– А что, у вас, бабуль, адрес ее, тети Анфисы, имеется?

– Я тебе не «бабуль», ты мне не внучек, – выпалила старуха и той же скороговоркой добавила: – А адрес ея у меня имеется. Она мне наказала, чтоб я ей почту пересылала. Если вдруг ей письмо какое придет.

– Дадите адрес-то? – с надеждой спросил Челышев.

Таинственное исчезновение шофера да еще, если верить рассказу старухи, последовавшее в декабре восемьдесят пятого – всего через девять месяцев после убийства Капитоновых – взволновало его. Сердце забилось. «Что-то здесь неспроста… – подумалось ему. – Какое-то совсем не случайное совпадение… Надо бы мне тетку мою новоявленную, Анфису эту, навестить… Порасспросить о, так сказать, дядюшке Илье Валерьиче…»

– А он с собой у меня, ее адрес-то…– по-простому призналась старуха. – Ты что, прям сейчас к ей поедешь?

– Поеду, – твердо сказал Арсений.

– Ну, гостинцев-то я ей тогда не успею собрать, – с облегчением молвила старушонка, – а на словах ты ей, Анфисе-то, любовь мою передай. Мол, помнит тебя Егоровна, любит и в гости ждет… А адрес найду я тебе…

Старуха достала из внутреннего кармана своего ветхого шушуна внушительный сверток, завернутый в грязноватый платок. Отвернулась на всякий случай от Арсения, принялась разворачивать, шуршать бумажками. Наконец повернулась с клочком тетрадной страницы. Вгляделась в него зоркими своими глазками.

– Запишешь, что ли?

Челышев выудил из кармана блокнот.

– Запишу.

– Московская область, Ступинский район, деревня Богородское. Ну, индекс тебе без надобности.