Черно-белый танец

– Так точно. Виноват… Но он, гаденыш, молчит. Свидетелей его передвижений по Москве после четырнадцати часов нет. Может, он остальные деньги и драгоценности на Ваганьковском кладбище закопал.

– Почему именно на Ваганьковском? – быстро спросил начальник. Глаза его сузились. – Почему – на кладбище?

– Ну, я образно говорю, – смешался следователь, не выдержал змеиного взгляда начальника. – Просто так: Ваганьковское кладбище. Для примера. Потом – оно к его типографии близко… К тому месту, куда он в семнадцать часов приехал…

– А ты это кладбище проверял? – с напором спросил полковник. – Землю носом там рыл? Раз так «образно» говоришь?

– Никак нет, – опустил глаза Воскобойников.

Он укорил себя за то, что ненадлежащим образом настроился на беседу с начальником. Оказался прекраснодушным. Был уверен, что его улики против мальчишки – бронебойные, вот слегка и расслабился. Упустил из виду, что на их службе каждую минуту можно ожидать удара. Удара от кого угодно. А пуще всего – от коллег. Или тем более – от начальства.

– А ты связи мальчишки проверял? Друзей его? Коллег по работе? – настаивал начальник. – Может, у него сообщники были?

– Так точно. Проверял. Но с ними все чисто. Челышев убивал один.

– Уверен? – впился в его зрачки полковник, навис над столом.

– Так точно.

– Головой отвечаешь? – спросил начальник вроде бы со смешком, но угроза, послышавшаяся в голосе, прозвучала более чем серьезно.

Воскобойников вздохнул, но ответил твердо:

– Отвечаю.

Полковник выдержал паузу. Прошелся по кабинету и спросил, переменив тон, уже вполне миролюбиво:

– А что у тебя еще против этого Челышева имеется?

– Других улик против него тоже выше крыши.

– Например?

– Отпечатки пальцев на месте преступления.

Этот козырь, отпечатки, Воскобойников приберег, как самый сильный, на конец разговора.

– Так ведь Челышев проживал в квартире Капитоновых! – хмыкнул начальник. – Вот отпечатков там и наоставлял.

– Проживал, но давным-давно! – быстро парировал следователь. К этому возражению он подготовился. – Челышев проживал в квартире Капитоновых с октября восемьдесят второго года по июнь восемьдесят третьего. А с сентября восемьдесят четвертого он стал сожительствовать с внучкой Капитоновых, Анастасией. Поэтому находился со старшими Капитоновыми в неприязненных отношениях. И в доме у них с тех пор ни разу больше не бывал. А пальцевой отпечаток Челышева в квартире совсем свежий!..

Начальник никак не отреагировал. Подошел к окну. Майский день клонился к вечеру. Солнце уже нырнуло за громаду «Детского мира». Легковой и грузовой автотранспорт неустанно кружил вокруг памятника Дзержинскому. На пятачке в начале улицы Двадцать пятого Октября в цветочном киоске продавали государственные тюльпаны. А рядом притулилась бабка – частница, торговала сиренью.

«Гоняй этих бабок, не гоняй, а они все равно – тут как тут со своей сиренью, – подумал полковник. – Все двадцать лет, что я в доме два , стоят здесь эти бабки. Не одна, так другая… Что за инициативный у нас все-таки народ!.. – От одной бабки мысли хозяина кабинета перекинулись к более общим раздумьям. – Нет, давно пора уже в Союзе разрешить частника, – подумалось ему. – В разумных, конечно, пределах разрешить. В рамках развитого социализма. Пусть эти частники цветами торгуют, пирожки пекут, обувку чинят… Может, этот наш новый Генеральный, Мишка Меченый, и решится дать ход частной инициативе? Как в некоторых странах народной демократии? В Венгрии, скажем?.. Вроде генсек – молодой, горячий. И наших поддерживает – органы то есть… Может, переменит хоть чего-то в загнивающей стране? Или слабо ему, Горбачеву?..»

Несмотря на посторонние, вольные мысли, начальник тем не менее не терял нити разговора с подчиненным. Задумчиво проговорил:

– Значит, в квартире Капитоновых имелись свежие пальцевые отпечатки Челышева… А на чем конкретно он оставил в квартире свои пальчики?

– На кухонном столе стоял стакан. Пустой. На нем.

– Только на стакане? И все? А где еще?

Полковник приблизился к гостевому столику, оперся на него, внимательно и строго поглядел сверху вниз на следователя.

– Нигде.

– То есть?

– Везде отпечатки затерты – на дверных рукоятках, косяках, ручках буфета, кранах в ванной (убийца мыл окровавленные руки). А стакан он, видно, забыл протереть.

Начальник отвернулся, задумчиво прошелся по кабинету.

– А нет ли у тебя, Воскобойников, ощущения, – задумчиво спросил он, – что парня кто-то старательно подставляет? А?!. Уж больно ловко все сходится: отсутствие алиби, свидетели… Драгоценности у него на квартире в тайнике обнаружили… И даже вот – отпечатки пальцев! На самом очевидном: на стакане! Везде – стер, а стакан вымыть забыл.

– Так ведь это же хорошо, – позволил себе усмехнуться Воскобойников, – когда все сходится. Хуже, когда не сходится, а следователь за уши притягивает.

– А ты? Ты не притягиваешь? – развернулся на каблуках полковник и испытующе глянул на собеседника.

– В чем-чем бывал грешен, – следователь выдержал начальничий взгляд, – да не в этом…

Полковник, очевидно, остался удовлетворен ответом, потому что сразу перевел разговор: