Чернобыль Лэнд

— Я не могу отправить близнецов. Они единственные, кто остался из способных держать оружие в руках. Компаньон может послать за мной в любой момент. Это моя охрана. Придется тебе, Балабол, телепортироваться на остров и решить проблему.

— Ну уж нет, профессор, давайте как-нибудь без меня. Мне своих проблем хватает. Вы, кстати, обмолвились о решении моего вопроса, но так и не сказали толком, в чем оно заключается. Когда я смогу вернуть себе прежнюю жизнь?

— После экспедиции на остров.

Балабол хмуро сдвинул брови к переносице и сердито прищурил глаза.

— Вы что, шантажировать меня вздумали? Не советую со мной в такие игры играть.

Профессор пропустил мимо ушей прозвучавшую в голосе проводника угрозу.

— Отнюдь. Это не я тебя шантажирую, а жизнь. Сейчас поймешь.

Олег Иванович окликнул ассистента и попросил принести бумаги из рабочего кабинета. Пока тот ходил, ученый рассказал Балаболу, что отправил взятую у него кровь и образцы тканей в Киевский институт трансплантологии, откуда не так давно получил результаты. Когда зашла речь об анализах, молодожены переглянулись. В их глазах промелькнула загадочная искра, а Потапыч к тому же едва заметно кивнул.

В серверную вошел Алексей, отдал бумаги профессору и отправился дальше заниматься своими делами.

— На, сам посмотри, — Шаров отдал конверт из плотной бумаги Балаболу.

Проводник отогнул треугольный клапан, вытащил из конверта сложенные пополам желтоватые листы. С хрустом развернул и пробежался глазами по строчкам с цифрами и непонятными обозначениями. В конце второго листа он прочитал диагноз, сложил чуть подрагивающими пальцами бумагу в конверт и вернул Олегу Ивановичу.

— Значит, четвертая стадия. Почему я ничего не ощущал раньше и сейчас вполне сносно себя чувствую? Давно у меня рак? — Балабол старался держать себя в руках, но дрогнувший голос с головой выдал его состояние.

Профессор пожал плечами.

— Многие формы рака дают о себе знать, когда становится слишком поздно. Кстати, твои проблемы с памятью могут быть следствием болезни. Раз ты не помнишь события последних трех лет, вполне вероятно, что и заболел ты незадолго до этого времени.

— Сколько мне осталось, как думаете?

— Не знаю. Может, год. Может, полтора. А может, меньше месяца. Точную дату тебе никто не назовет.

— Неужели нет никакого лекарства?! — с болью в голосе воскликнул Балабол.

— Лекарства нет, но есть шанс выздороветь. Надо всего лишь выключить установку. Зона вернется, а вместе с ней и артефакты. «Светляк» почти мертвых помогал с того света вытащить, думаю, пара подобных приблуд — и с твоей бедой можно будет справиться.

— Где этот ваш телепорт, профессор? Отведите к нему, — глухо попросил проводник. — Двум смертям не бывать, а если и словлю пулю, так хоть умру не мучаясь.

— Э-э нет, так не пойдет. — Потапыч слез со стола, расправил плечи, хрустнул шейными позвонками. — Один ты по-любому не справишься. Верно я говорю, профессор?

Шаров, скривив губы, пожал плечами, словно говоря: все может быть, а потом нерешительно кивнул.

— Вот видишь, даже профессор, далекий от военного дела человек, и тот понимает, что нужна команда.

— И где ее взять? Кроме Комона и Эврибади, других бойцов не осталось, а на них я рассчитывать не могу.

— А мы на что? Лань — мастер спорта по пулевой стрельбе, кое-какие из моих навыков ты в деле видел. Втроем всяко лучше, чем одному, да и шансы на успех повышаются.

Балабол с сомнением посмотрел на туристов. Потапыч говорил толково, но одно дело, когда с тобой идут проверенные временем и закаленные испытаниями спецы, и совсем другое, когда в напарниках не пойми кто. Да, турист легко обезоружил его, но это ничего не доказывало. Вдруг, кроме этого фокуса, в арсенале навыков Потапыча ничего больше и нет. Да и насчет Лани непонятно пока было. Может, она действительно мастер спорта, но стрелять по мишеням и живым людям, а вряд ли вылазка обойдется без этого, — это разные вещи. Как бы не вышло так, что парочка станет для него обузой.

— Чего думаешь? Другого варианта нет. Мы идем с тобой, и точка.

— Это ты так решил, — буркнул Балабол. — А твоя жена, может, не согласна.

— Почему это? Очень даже согласна. Если бы я хотела полюбоваться природой и провести время в неге и безделье, мы бы улетели на какой-нибудь тропический остров. Мы намеренно приехали в парк с целью испытать себя и пощекотать нервы.

— А если придется стрелять в людей?

— И что? Никто не заставляет палить им в голову. Можно прицельно бить по конечностям. Так более эффективно получится, ведь один раненый отвлекает на себя как минимум двоих здоровых бойцов.

Балабол понял, что туристы от него просто так не отстанут, и использовал последний довод:

— Но ведь вы не бессмертны, вас могут убить.

— Так ты сам недавно сказал: двум смертям не бывать, — улыбнулась Лань. — К тому же это так романтично — умереть с любимым в один день.

Потапыч одобрительно крякнул.

— Молодец! Я бы тебя поцеловал, дорогая, но неудобно, люди смотрят.

— Да ну вас, — махнул рукой Балабол и укоризненно посмотрел на Шарова: дескать, я сделал все что мог, если они погибнут, их смерть будет на твоей совести.