Черное безмолвие (сборник, 2-е издание)

— А кто? Откуда ты? Не темни, — настаивала Люся.

Зонг замялся, он не знал, что сказать… откуда он.

Он вспомнил родную звезду и планету.

— У нас много гор, зеленая звезда и фиолетовое небо… тяжелая серебряная вода и розовые облака… — Зонг растягивал слова, он никак не мог понять, как можно «темнить», был день и вокруг было светло, в тоннеле горел свет.

— О, да ты поэт… или с заскоком из пятого района. От этих шизиков сбежал?

Зонг не знал, кто такие шизики, что такое заскок, и что значит странное слово «зэк». Как не напрягал Робот блоки памяти, сути этих земных слов он так и не нашел… Кто они такие: зэки и шизики? Из какой страны? Или с других планет? И что такое заскок? Для дальнейших решений у Зонга не было достаточной информации… и Зонг решился.

— А кто это, шизики? — спросил он, осмелев от лучезарной улыбки Люси.

— Ты и вправду псих? Шизики есть шизики. Нашел тоже манеру шутить. Ты лучше ногу подними, эскалатор кончается, навернешься, голову свою горяченькую разобьешь! Может, ты заболел? — Люся попыталась приподнять тяжелого Робота.

Зонг решил поднять обе ноги, для надежности… он стал невесом и парил рядом с Люсей, которая держала его под руку.

— Надо же, что придумал. Фиолетовое небо. Все в нашей жизни фиолетово. Звезда зеленая… С утра, может, и зеленая, а потом… как? Чего ты висишь, вставай, эскалатор кончился. Во дает. Как это ты делаешь? Может, ты из цирка?

Люся шла, а Зонг висел рядом как надутый шарик.

— Я не понимаю твоих слов, Люся. — Зонг стал на ноги, выключив генератор антигравитации.

— Ишь ты. Не понимает. Ну что, к тебе пойдем? Ко мне нельзя, я у бабушки. Она вчера приехала. — Люся решила внести ясность.

— Я еще дома не был, так что вообще-то пригласить вас было бы мне неудобно, — задумчиво ответил Зонг. — Вот если потом, попозже.

— Нет, Зонг, я экспромт люблю. Кстати, вот я тебе и помогу по квартире, прибрать там или что еще. Если, конечно, ты никого не позвал уже, если в доме у тебя никого нет.

— Да нет, не должно быть никого. Во всяком случае, так у меня в памяти записано. Тот, кто там жил, он в дальней командировке. Его уже нет, а я на него похож… — бормотал Робот. Он не знал, что можно говорить, а что нет.

— Что, что? Ты… Да ну тебя. Странный ты какой-то. Но я пойду с тобой. Я приключения люблю.

Так, переговариваясь, они шли туда, где была квартира Зонга. Он прогнозировал новую ситуацию: свое появление вместе с Люсей. Робот учился жить в земной квартире там, у себя на планете. Но… Люся? Как ни странно, но близость ее делала задачу более разрешимой — это то, что именно надо, непосредственный контакт с конкретным человеком. Такое было в программе. А потом уже анализ телевидения, радио и другой обобщенной информации.

Вошли в подъезд. Робот-швейцар пропустил их беспрепятственно. Зонг был похож на прежнего хозяина. А с кем он, никого не касается. Зонг мгновенно оценил программы робота-швейцара.

«Примитив», — отметил Робот, и что-то близкое к гордости затрепетало в его ячейках.

Люся уже вызвала лифт.

— Этаж? — коротко спросила она.

— Да, да, этаж, этаж, — не поняв ее, встрепенулся Зонг.

— Какой этаж, спрашиваю? Заполошный ты все-таки.

Робот опять не понял, почему он заполошный и что это такое. Он очистил один регистр и записывал туда новые, незнакомые слова. Там, на его планете, просили его достать словарь какого-то Даля для пополнения словарного множества землян, имеющегося на планете Зонга. Эта задача стояла в разряде повышенной сложности. Сейчас Зонг явно нуждался в Дале, но… рядом была Люся.

— Пятый, квартира 23, крыша протекала… — Зонг спохватился, что сказал лишнее, и умолк. Лифт стал натруженно подниматься, скрипя и дергаясь.

— Крышу перекрывать надо. Домоуправа надо брать за жабры, — тараторила Люся.

«Новый, неизвестный тип рыбы — домоуправ», — занес в память Робот новую информацию.

Зонг был сосредоточен, Люся ласково улыбалась.

— Ну чего ты стоишь? Ключи-то где?

— Вот они, наверное, — полувопросительно ответил Зонг, протягивая желтый продолговатый предмет.

— Ты все-таки на самом деле или шизик или… Да ладно, дело твое. Давай, открою, а то будешь стоять перед дверью, как нищий перед иконой.

— Кто? Кто? — переспросил Зонг.

— Да ладно тебе обижаться. Поговорка такая. Проходи, открыла я твою дверь. Ты хоть в любви-то понятливый?

— Как это?

— Да никак. Надоел ты мне своей непонятливостью. Прямо тугодум какой-то. — Люся втолкнула Зонга в дверь.

Робот проверил время прохождения сигнала по всем трактам — оно было минимальным.

«Чего ей еще надо? — подумал Робот. — У самой сигнал проходит со скоростью черепахи, а мне претензии предъявляет». Система контроля сработала мгновенно: «Опасность! Нельзя приобретать человеческие чувства. Обиду, в частности».

Робот напрягся, очистив регистр чувств от ненужной единицы.

Люся уже ходила по квартире, рассматривая ее и что-то напевая. Увидев холодильник, Люся мгновенно предложила.

— Давай выпьем с ходу, а уж потом…