Черное безмолвие (сборник, 2-е издание)

«Полет надо запретить. Жизнь одна, она родилась здесь и нельзя ей рисковать. Теоретики подсчитали, что отношение числа более развитых цивилизаций, чем на планете, к менее развитым может составлять около 0,7. Так где же они? Почему они не летят к нам и не дают знать о себе? Их просто нет. Мы одиноки. Феномен существования нашей цивилизации случаен. Мы не имеем права рисковать этой уникальностью. Космос бесконечен, бесчисленны и его опасности. Вирус косил Разумных не раз, и зачастую он „прилетал“ из глубин космоса, в метеоритах… А вдруг занесут другой вирус, „психологический“, например? Только отделались от „военного психоза“, вдруг опять занесем семена агрессии и захватничества. Надо беречь свой дом и не метаться по Вселенной. Нас могут выследить…»

Журнал «Простор», наоборот, ратовал за идею расширения сферы физического проникновения Разума:

«…пока это не сделали другие. Лучше встретиться с ними там, в далеком космосе, чем ждать их здесь, на своей планете, пока они не нагрянут прямо в наш дом. Вот тогда уж точно будет поздно».

Споры кипели, разгорались и гасли, вспыхивая вновь и вновь.

Наступил день всенародного представления программы полета перед стартом. По традиции сначала в зале встреч отвечали на вопросы руководители проекта, потом была встреча с экипажем. В этом была своя мудрость: присутствие экипажа сковывало. Не все вопросы задашь тем, кто летит. И сеять в них сомнение своим любопытством было по крайней мере неэтично. Действительно, как обсуждать опасность этого предприятия в присутствии тех, кто вскоре займет место в звездолете, или обсуждать способность их выжить среди звезд, сохранить свои физические качества. Как говорить о возможных изменениях психики, способности любить, рожать, воспитывать детей в летящем инкубаторе Жизни и Разума. Поэтому встречу с экипажем транслировали уже из кабин транспортного корабля, готового к старту в космос, на орбиту стыковки с межзвездным блоком.

На экранах появился зал дискуссий, за круглым столом сидели руководитель проекта и ведущий журналист. Вспыхнул сигнальный огонь — время передачи началось.

Ведущий начал дискуссию.

— Продержится ли жизнь на пути к Далекой Звезде? — задал он первый вопрос.

— Есть два способа поддержать жизнь.

— Расскажите.

— В экипаже четыре семьи: Брант, Клевцовых, Смит и Ван Дог. Это рекомендованный минимум для двух-трех поколений. Врачи дают уверенный прогноз на рождение двух детей у каждой семьи. Кроме того, они уже имеют по одному ребенку в возрасте до пяти лет. Гарантирована также разнополость детей. Психологи уверены во взаимном интересе их сочетания и благоприятном общем биополе. Вероятность прогнозируемого процесса высокая, жизнь должна выдержать дорогу к Далекой Звезде.

— Понятно. А второй способ?

— Анабиоз.

— Чему отдается предпочтение?

— Тому и другому.

— Но все-таки какой-то способ предпочтительней! Какой-то способ все же более надежен и обладает долей социальной чистоты! Не так ли?

— Это должен решить сам экипаж. Мы рекомендуем сочетание двух способов. Я уже говорил, что в экипаже четыре семьи и по одному ребенку. Но это не все, я не успел сказать, что на борту звездолета есть еще один ребенок без отца и матери тоже пятилетнего возраста. И одна женщина и один мужчина, не связанные узами брака. Вот они должны лечь в анабиоз. Потом, когда эго будет необходимо, я думаю, лет через двадцать, они будут разбужены: и взрослые и ребенок.

— Но почему это не семья, а разные, чужие, так сказать, друг другу люди? И почему надо сохранить ребенка ребенком?