Черное безмолвие (сборник, 2-е издание)

Ген включил экран. Как раз побежали лишь первые кадры: женщины с песней шли по полю и что-то разбрасывали, выбирая это что-то из висящих на шее предметов усеченной цилиндрической формы. Ген напряг память… «Семена!» — вспомнил он и тут же выключил экран, чтобы больше никто не догадался… Лавры блестящей мысли принадлежали ему.

ИНТУИЦИЯ

Пятая Вселенная в очередной раз вступила во вторую половину своей жизни. Стремительное разбегание Галактик сначала приостановилось, а потом, словно замерев и подумав, что же делать дальше, они начали свой долгий путь назад — к точке, родившей ее. То, о чем говорили древние и к чему пришли современные теории, свершилось — Вселенная начала умирать, чтобы возродиться вновь. «Мне знаком страшный распад Вселенной. Я видел, как все уничтожается. Всякий раз снова и снова в конце всякого цикла… каждый атом распадается на первичные частицы воды вечности, из которой когда-то произошло все… Увы, кто сочтет Вселенные, которые ушли бесследно и возникли вновь. Они опять и опять возникали из бесформенной бездны этих вод? Кто сочтет проходящие эпохи миров, которые бесконечно сменяют друг друга?» — так говорили устами богов древние. «Форма существования Вселенной циклична», — утверждали ученые.

— Грум, у меня родились новые мысли. Я не мог спать сегодняшней ночью, я думал, что делать. Почему именно нам выпало понять и предупредить всех о «начале конца века». Это очень тяжело, Грум. Хотя религии говорили о «конце света» давно.

— То, что ты не спал, Хонк, это, конечно, плохо. Нам сейчас надо много работать. Ты, как всегда, эмоционален и не сказал мне главного — о своих новых мыслях, — Грум говорил медленно, и это придавало его словам весомость и мудрость.

— Да, извини, Грум, я действительно рассеян. Возраст, бессонница уже тяжело переносится в наши годы. Я подумал вот о чем: во Вселенной много Галактик. Может, и Вселенная не одна. В каждой Галактике множество звездных систем. Каждая звездная система — это целый мир знаний, опыта и информации. Галактики стянутся в единую точку. Может ли произойти обмен информации на элементарном уровне? Не возродится ли новая Вселенная с новым уровнем знаний, чтобы в будущей бесконечности проявления материи вновь обогатить свой опыт?

— Ты хочешь этому помочь? — спросил Грум.

— Да, Грум, хочу и думаю, что это можно. Помнишь, на заседании Совета ты как-то встал в самый разгар спора и сказал, что будет все равно так и что споры ваши и доказательства бесполезны. Ты это сказал и ушел. Я думал, что ты был просто болен. Я был с твоим предложением не согласен. Каково же было мое удивление, когда все оказалось именно так, как ты предвидел.

— Да, я помню этот случай. Понимаешь, меня все чаще и чаще одолевает чувство, что я смотрю фильм, в котором когда-то снимался. Многое знакомо: действующие лица, решения, ситуации, пейзажи, города, Площади, дома… Я и тогда все это видел как бы со стороны и вмешиваться не хотел, знал, что будет. Трудно все это объяснять, но как будто просыпается в тебе что-то, не зависящее от тебя и от твоего разума… — Грум морщил лоб и потирал подбородок.

— Ты тысячу раз прав, Грум, помнишь наши исследования по коллективному разуму? Одна рыба — один интеллект, стая — другой… И птицы, и звери… и люди. Ты прав, Грум, прав, так и надо сделать: одна частица — единицы информации, миллиарды частиц — интеллект. Так и надо сделать… мало ли как начнется развитие новой Вселенной.

Подобно Ноевому ковчегу мчался корабль через окна Вселенной по кругу времени. Он спешил в новый, недавно рожденный мир, мир нового дыхания Природы. Наступило время, и из хаоса частиц, хранившихся в глубине корабля, появились Он и Она. Они сразу же принялись за дело, обеспечив себя водой и пищей. Зачастую что-то сделав, Он получал восторги от нее.

— Как ты догадался это сделать? — спрашивала Она.

— Интуиция, — отвечал Он.

— Почему ты так носишь ребенка? — спрашивал Он.

— Мне кажется, что так надо, — отвечала Она.

Шло время, и в иллюминаторе, в холодной и бесконечной черноте, засиял бело-голубой шар. Он вращался, показывая причудливые континенты, океаны, моря и горы.

— Вот и наш дом, — сказал Он, указывая на цветной шар.

— Какая прелесть! — воскликнула Она. — Интересно, что там на нем?

— Ты что, забыла? — с удивлением спросил Он.

МУДРЫЙ

Сказка

Степняки опять загнали могутов в леса. Стычка была кровавой, много воинов лежало на снегу, ставшем похожим на пурпурное одеяло. Могуты пленили двух степняков, а своих потеряли с десяток.

Перед сражением мастера-оружейники показали князю могутов Гору новую выдумку — к стрелам приделывали перья, и они летели намного точнее, не кувыркаясь на излете. Уповали на них. Но предательство и корысть уже бродили среди лесов и полей. Степняки ударили такими же стрелами. Надежды на победу не было, князь увел своих людей. Сидели в лесу тихо, хоть и морозно было, но печей не топили — дым степняки увидят. За ослушание — голова с плеч, князь на расправу был скор.

— Князь, к тебе мастер идет, сказывает, что споро с тобой говорить надо, — доложил воевода.