Черное безмолвие (сборник, 2-е издание)

Занимались спортом, ходили в кино, строили, учили и учились, воспитывали, исследовали, изучали. Жили, росли, влюблялись, рожали детей. Сменялись в иллюминаторах созвездия, приближалась заветная Звезда.

Наступило время пробуждения спящих. Проснувшиеся от анабиоза с удивлением рассматривали подросших детей, ставших взрослыми, ровесниками им самим.

Пратт Брант жила с Джерри Смитом. Они нашли и общее увлечение — программирование и создание трехмерных картин. Картины могли быть неподвижными, а могли и оживать, менять краски, шелестеть листвой, менять освещенность. Их четырехлетняя дочь Ольга увлекалась музыкой и, конечно же, математикой. Она синтезировала необычные спектры, и музыка, созданная ею, имела глубокое, космическое звучание, волнующее и тревожное. Ольга дружила с сыном Тяо и Икара — Томом. Увлечение композициями привело их к необычным, фантастическим переплетениям оперы, пьесы, балета. Каждый нашел свое дело и был увлечен им…

С удивлением и трепетом вступили в этот мир Марта и Хойл. Маша же, наоборот, ворвалась в ребячью жизнь, получив тут же свое прозвище «Спящая красавица». Детей было много — Жизнь не гасла, но… Психологи ошиблись, Марта и Хойл не находили общности с теми, кто вырос на борту звездолета. Они так и жили особняком от всех остальных. Несмотря на свой напористый характер, Маша не могла угнаться в знаниях математики за Томом и Ольгой. Но она стала прекрасным историком, рассказывая всем детям про их планету. Дети многого не понимали, и тогда приходилось прибегать к банку данных, к архиву, где Маша находила нужный сюжет, фильм, картину; Маша объясняла детям, что такое деревня, кто такие слоны и крокодилы… Взаимоотношения взрослых были сложнее, они были малопредсказуемыми.

Некоторые астролетчики умерли, это еще больше усложнило связи в их мини-обществе, их «социальную расстановку». Выросшие в звездолете были выше ростом, менее массивные, хрупкие. Компьютер учитывал все: изменения в костной ткани, в сердечной мышце, в кровообращении, в знаниях. Он думал о будущей жизни Разумных и внес поправки в образ искомой планеты — она должна быть на треть легче их родной планеты, тогда они смогут на ней жить. Замкнутый мир все же сказался: жители звездолета больше устремились в изучение внутреннего мира, в микрокосмос, находя там ту же бесконечность, что и в макрокосмосе. Лишь наблюдения связывали их с внешним миром. Только стрелки приборов и цифры на дисплеях открывали им все новое и новое. Но не было самого соприкосновения с Природой.

Мир их замкнулся, и это была первая болезнь их общества. Зачастую они могли понять друг друга без слов, «разговаривая» мыслями и глазами. Они научились ощущать магнитные и радиополя, радиацию и приближение метеорита, изменение гравитационных полей. Они научились чувствовать Космос, слушать и понимать Вселенную. Не радовала «охота» на механических зверей, перестали быть приятными состязания и плавание с искусственными рыбами. Животный мир оказался наиболее уязвим. Птицы почти не летали и стали бегать по траве. Животные, чувствуя общую беду, потеряли инстинкт хищников и не нападали друг на друга, как у водопоя в жестокую засуху. Они не прятались от Разумных, не просили у них защиты и ласки. Жизнь все-таки была больна. Она еще не умирала, но затихала… и лишь поток информации, все новое и новое не давали ей замереть навсегда. Компьютер и Разумные вникали и вникали в суть окружающего мира.

Траекторию полета назвали «дорогой жизни». На пути попадались пылевые облака межзвездного газа. В них были следы органических соединений… Там, где-то там впереди должен был быть мир с такими же, как они. Эта вера давала силу Разумным. Компьютер выделял следы синильной кислоты, формальдегидов, метиламина, спиртов…

Петр, Дик, Жанна радовались появлению все новых подтверждений процессов творения самой Природы. Они научились синтезировать крохи аминокислот, а потом и белок. Появилась еще большая надежда — в метеорите нашли готовые аминокислоты, содержащие углерод. «Жизнь где-то здесь, жизнь рядом», — радовались звездолетчики, улетая все дальше и дальше от углеродного мира… Но так и не встретили они рукотворного созидания… лишь пыль и метеориты летели навстречу…

«Разумные гаснут. Но чем им помочь? — думал компьютер. — Если угаснет Жизнь и Разум, что сделаю я?..»

До Звезды долетела треть экспедиции, молодая треть, потерявшая много знаний и еще не успевшая познать новое.

Далекая Звезда встретила их счастливой случайностью — она была действительно копией Желтой Звезды, давшей жизнь Разумным. И планета нашлась подходящая. К ней летел звездолет. В иллюминаторе все явственней проступали черты гор, морей, рек, озер, лесов… На планете было легко, и атмосфера оказалась вполне пригодной. Но Жизни на планете не было. Не оглашались криками поля и леса, никто не ходил, не ползал, не летал и не прыгал. Планета еще не родила Жизнь и еще не знала Разума. Экспедиция с жаром начала исследования, проявляя нетерпение и порой неосторожность в общении с чужим, неизвестным миром… и поплатилась самым главным — гибелью Разумных.