Черное и Белое

– Володя, – перебила я, – пришли ко мне Августа Павловича и Маргариту Савельевну. Прямо сейчас. Да, и попроси Юлю сделать нам кофе. Спасибо, – на ходу проговорила я, раскрывая дверь в кабинет перед своей сестрой.

Когда дверь за нами закрылась, Юлька восторженно на меня взглянула.

– Впечатление  такое, что ты всю жизнь этим занимаешься, – выдохнула она.

– Олег меня всему научил, – отозвалась я, снимая пальто, – Тут вешалка.

Юлька разместила свою куртку на указанный мною предмет.

– Это твой кабинет?

– Угу… – я села за свой рабочий стол, и выдохнула.

Дверь распахнулась и в кабинет вошла девушка с подносом, на котором расположились две чашки кофе для нас. Я впервые видела ее, и меня это насторожило.

– Кто вы? – ледяным тоном осведомилась я, – не позволяя ей установить кружку передо мной.

– Меня зовут Маша, я помощник офис-менеджера финансового отдела.

– А где Юля?

– Ушла в декрет…

– Где вы взяли этот кофе?

Уничтоженная моим тоном, а может и взглядом, Маша, мучительно краснея, произнесла:

– Сварила в кофеварке на кухне финотдела.

– Да? – я отодвинула от себя чашку, – Тогда отпейте сначала вы из моей кружки.

Маша недоуменно уставилась на меня, но встретив решительный взгляд оглянулась на Юльку, в поисках помощи.

Сестра выглядела еще более удивленной.

– Саша… это не слишком? – осторожно спросила она.

– Не слишком. Пейте!

Маша, едва сдерживая слезы, сделала глоток из моей чашки, и упрямо на меня взглянув, поставила кружку передо мной. Я изучила ее лицо на предмет ужаса, паники, ожидания смерти, возможно, первых судорог. Но  ничего кроме унижения и обиды не увидела.

– Спасибо, Маша, – помолчав, сказала я, – Будьте добры, проследите, чтобы с сегодняшнего дня у меня была своя кофеварка в кабинете.

Маша кивнула.

– Спасибо, вы свободны.

Девушка поспешно покинула кабинет. Юля проводила ее взглядом и взглянула на меня.

– Это было отвратительно…

– Я знаю, – осторожно отодвинув от себя чашку, произнесла я.

Проследив за мной, Юлька возмущенно вскинулась:

– Неужели, после всего, ты не станешь его пить?!

– Меня дважды пытались отравить. И никто ничего не понял. Даже ты!

– Я?!

– Да, между прочим. Тогда в клубе, где я якобы напилась. Помнишь?

– Да, но..

– Тот блондин заходил ко мне в палату вчера, когда его подружка чуть не вколола мне какую-то дрянь, вместо димедрола!

– Так это…

– Его кровь была на мне сегодня утром. Неужели об убийствах в больнице до сих пор не растрезвонили?

– Нет, что-то говорили утром… – Юлька выглядела ошарашенной.

– Ограбление нашей квартиры тоже не случайность. К нам залезли сразу после убийства Димы. Я была у него в тот день. И не успела совсем  чуть-чуть… Страшно подумать, что случилось, окажись ты дома, когда они пришли…

– Думаешь, меня могли убить?

Я взглянула на сестру и та потупила взгляд. Ей все еще нужен ответ?

– Ты ведь сменила замки?

– Да, Коля сменил.

Коля?

– У тебя новый парень?

– Нет. Это же Коля… ну племянник твоего шофера.

Я рассеянно кивнула. Да, что-то такое я слышала.

Моим вниманием завладел бизнесс-план  одного африканского месторождения. Уж очень часто у ни ломается оборудование!

В дверь постучали. Я отвернулась от бумаг, и пригласила гостей войти.

– Александра Юрьевна, – кивнул мне круглолицый Август Павлович, финансовый директор, и предложил стул своей спутнице, главному бухгалтеру – Маргарите Савельевне, та мне сдержанно улыбнулась.

Никогда прежде, я с ними лично не общалась.

И наверное, правильнее было бы обсудить мое положение с хорошим юристом. Но на все это не было времени. Мой удар станет неожиданным, если я нанесу его так скоро после смерти Олега.

– Здравствуйте, – я вернулась за свой стол, Юлька притихла на диване для гостей.

– Александра Юрьевна, мне хочется  сказать, как все мы скорбим по Олегу Павловичу, – начал финдиректор, -признаться, весть о том,что вы его супруга нас весьма порадовала. Жаль только…

– Я поняла вашу мысль, Август Павлович, – поспешно перебила я, не хватало еще расплакаться при них, –  но позвала я вас для другого…

Финансовый причмокнул губами от моей грубости, бухгалтерша свела тонкие, нарисованные брови.

– Меня интересует следующие. Какой процент имущества Теряева составляет  наследство от семьи Мазуриных?

Август и Марго переглянулись, потом женщина медленно произнесла:

– Примерно тридцать процентов…

– Ясно. А что собой представляют эти проценты? Деньги? Недвижимость?

– Несколько банков, акции… – начал лениво перечислять финдиректор.

Я задумчиво кивнула. Воцарилось молчание, пока я прикидывала в уме, какой ущерб нанесет мой выпад бизнесу Теряева.

– Мне необходимо, – начала я, – чтобы сегодня вы подготовили мне все бумаги, необходимые для передачи имущества семьи Мазуриных в благотворительный фонд…

– Какой фонд?! – взглянув поверх очков, ошарашенно спросила Маргарита Савельевна.

– Все равно, какой. У нас в стране некому помогать? Сироты, бездомные, пациенты…

– Но, Александра Юрьевна, это же огромная сумма! – возмутился Август.

– По вашему наша корпорация нуждается в деньгах больше, чем бездомные дети?

Август беспомощно взглянул на Марго и пролепетал:

– А как же совет директоров?..