Черное и Белое

Прилегла на кровать, сжимая фотографию и оружие. Зажмурила глаза. Лицо Олега и его запах рядом. Я справлюсь…

Мои телефоны начали звонить с раннего утра. Проводной, сотовый, скайп. Я отвернулась от двери, но от навязчивого звука не скрыться. Едва смолкал один, начинал трезвонить другой телефон. С чего бы это?

Я сползла с кровати. Который час?

Апогеем всех трелей стал звонок в дверь. Ко мне гость?

Заглянув в глазок, я увидела сестру, и пока открывала дверь, ответила на сотовый, звонил Севостьян из Нью-Йорка, который, помимо соболезнований, потребовал моего приезда в Америку, для решения очень важных вопросов. По второй линии прорывался поверенный из Рима, ему вторили коллеги из Парижа. Адвокат из Магнитогорская сокрушался о неправомерности действий некоего поставщика....

Признаться, я и забыла о Юльке, что замерла у входной двери и не сводила с меня глаз.  Едва наши взгляды встретились, боль навалилась с новой силой.

– Саша, в чем ты вся? – сморщив носик, спросила сестра.

Я взглянула на себя ее глазами.

Пиджак Олега почти скрывал высохшую кровь на моем больничном халате. Зато мои руки, в багровых пятнах, выглядели действительно пугающе. В одной руке я все еще сжимала пистолет, в другой телефон.

– Почему ты трубку не брала? – Юля выглядела настороженной. Должно быть, она думает, что зря меня выпустили из психушки. И я ее не виню.

– Я спала, – хрипло произнесла я.

– Это кровь?… На тебе?

– Да, меня пытались убить.

Глаза моей сестры стали неподражаемо огромными. Что ее поразило больше? То, что меня хотели убить, или то, как обреченно я это сказала?

Сестра шагнула ко мне, и крепко обняла. Я зажмурилась от неожиданного облегчения.  В моем одиночестве появился родной мне человек. По щекам потекли слезы.

– Покажешь, где его похоронили? – тихо попросила я.

Юля лишь кивнула.

Я поспешно собиралась на свидание с мужем. Горячий душ и аромат шампуня заставили меня ожить. А несмолкающий телефон напомнил – я пока нужна.

Сестра приготовила завтрак, во время моего обновления. Я вызвала Гошу, и перекусив, мы отправились на кладбище.

Тонированые стекла  черной «ауди» Олега скрывали меня от мира, но журналистов не обмануть. И чем ближе мы подъезжали к кладбищу, тем больше их становилось.

Я выбралась из машины.

Стояла ясная, солнечная погода. Но после вчерашнего ливня все вокруг было мокрым и грязным.

Я скрыла глаза под большими темными очками. Щелчки затворов фотоаппаратов отмечали каждое мое движение. Что это за безумие?!

Я повыше подняла ворот пальто, взяла сестру под руку, и мы вошли на территорию кладбища. Охрана не пустила фотографов за ограждение, но это их не испугало. Они влипли в забор, между прутьев, вытягивая на руках свою дорогую аппаратуру, желая запечатлеть момент моих страданий.

Юля подвела меня к свежей могиле, усыпанной цветами. Дождевые капли замерли на подводящих лепестках. Черные ленты смещались с грязью. Его фото, приставленное к кресту с его именем, все в подтеках, будто в слезах. Глухо завыл ветер, неожиданный порыв. Лепестки заколыхались, крест слегка повело.

Мои ноги сами собой подкосились. Я упала на колени.

Это конец. Его нет.

Я свесила голову, чувствуя, как слезы заливают лицо. Юля поспешно принялась меня поднимать. Сил двигаться у меня нет. Я хочу остаться с ним…

– Саша, пожалуйста, хватит.... – жалобно сказала Юля.

Я взглянула на сестру. Такой испуганной и беспомощной я ее не видела никогда. Мне стало стыдно. Взглянув на могилу Олега в последний раз, я стряхнула руки сестры и направилась к выходу.

– Саша!

Юля поспешила за мной. Я решительно забралась на заднее сидение автомобиля.

– В офис, Гоша.

– На работу? – изумилась Юлька, – Думаешь, ты готова?

– О да, – мстительно прошипела я, – готова.

– Саша, это не очень…

– Я просто сделаю одну вещь, и мы с тобой поедим где-нибудь пообедаем, хорошо?

– Главное, чтобы ты об это не пожалела потом…

– Я жалею, что потратила так много времени впустую.

Юля настороженно за мной следила, но смысл перемены в моем настроении понять не смогла.

Гоша подвез нас к парадному входу, я небрежно выбралась из автомобиля и направилась к входу.

Прохожие и сотрудники офисов узнавали меня. Некоторые оглядывались, и шептались. Как я устала от этого.

Юлька короткими перебежками шла следом. Мне плевать, что мои колени в грязи, и я сбежала из психушки. Мне плевать, что все они думают и говорят. С этого момента я делаю только то, что считаю нужным.

Мы вошли в лифт, и его зеркальные двери скрыли нас от десятков любопытных глаз.

– Фу-ух, – выдохнула Юлька и принялась поправлять макияж, – я чувствую себя рок-звездой, ну, или ассистентом рок-звезды…

Я усмехнулась про себя. Губы насиловать сил не было.

Лифт распахнулся на нужном мне этаже. Мы вошли в приемную. Мой ассистент  – сутуловатый парень, в безупречно отглаженной рубашке и при галстуке, весь подобрался.  Должно быть новость, о том, что он ассистент не просто  консультанта, а еще и жены генерального, которая в скором времени приберет все к своим рукам, значительно меняла его статус.

– Здравствуйте, Александра…