Черное Копье

– Нет, к Великому Орлангуру идти надо обязательно, – возразил Форве. – Во-первых, все это – только наши догадки. Они очень, очень похожи на правду, пугающе похожи, я бы сказал, но должна быть полная уверенность. А моим соплеменникам, почтенный гном, в одиночку со всем, – принц сделал особое ударение на последнем слове, – повторяю, со всем Востоком не совладать. Нужен союз! Нужны рати Серединного Княжества, Гондора, Арнора, Западных Эльфов и гномов, Черных Наугримов – тогда мы остановим Олмера. Я должен как можно скорее поговорить с моим дедом! Он верховный король Вод Пробуждения, он свидетель всех эпох Средиземья; опираясь на его мудрость и советы Орлангура, думаю, мы сможем найти выход. Не будем же терять времени!

– Светлейший принц, а что с отрядом Вождя? – спросил один из воинов.

– Пусть идут, – сказал Форве, ни минуты не колеблясь. – Это разведчики, которые выполнили свою задачу. Пусть идут. Пусть Олмер пребывает в неведении относительно нас, Авари. Не станем до поры в открытую выступать против него – ударим внезапно и так, чтобы наш удар запомнился надолго.

– Не по мне это – давать врагу уйти, не заставив его попробовать собственной шкурой остроту моего топора, – проворчал Торин. – Вы, эльфы, несравненные лучники – почему бы не перестрелять всех этих молодцов прямо сейчас, под покровом темноты?

На лицах обступивших их эльфов Фолко прочитал нескрываемое отвращение – не к Торину и не образу его мыслей, а к предполагаемому деянию. Гном, почувствовав это, сразу набычился.

– Помнится, лучники эльфов мастерски били из засад, когда отряд Отона лез напролом к Дому Высокого, – буркнул он. – Что мешает сейчас?

– Ты даже представить себе не можешь, что произошло бы, прорвись Отон к Дому Высокого, – негромко ответил Форве, покачивая головой. – Нам претит бить исподволь, в спину, и когда обстоятельства вынуждают нас поступить так, поверь, для нас это истинная мука… Но слишком уж драгоценны сокровища Дома! Попади они в нечистые руки – и не устоит ничто, разве что сам Великий Орлангур. Поэтому мы и держим там стражу. А этот отряд нам не опасен. Мы выяснили, зачем он тут. Надо думать о дальнейшем.

– О дальнейшем… – проворчал Малыш, ковыряя носком сапога землю. – Много ли тут надумаешь. Что еще нам этот ваш Дракон наговорит…

Форве внимательно посмотрел на него.

– Не стоит поддаваться унынию, друг мой, – сказал он. – Твое недоверие рассеется как дым, если ты сам поговоришь с Великим Орлангуром. Это великое счастье, поверь мне, – говорить с Третьей Силой. Смертных, что отважились на такое, можно пересчитать по пальцам – и хватит двух рук.

– А сколько нам добираться до пещеры Золотого Дракона? – с нетерпением спросил Фолко, снедаемый вечным и неуемным хоббичьим любопытством.

– От этих мест – дней двенадцать-четырнадцать, – ответил Форве. – А потом мне еще надо на Воды Пробуждения. Я был бы рад, если бы обстоятельства сложились благоприятно и вы смогли бы побыть моими гостями.

Но увы! Я предчувствую, что всем нам предстоят черные дни, – закончил принц печальным полушепотом.

– Так чего мы стоим? – не без яду осведомился Торин. – Раз уж мы помиловали этих хазгов – чего мешкаем? К Орлангуру так к Орлангуру!

– Ты прав, – ответил принц и дал команду трогаться в путь.

Дни пути с эльфами по их цветущему, ухоженному, мирному краю были истинным блаженством после долгих месяцев блужданий. Они не медлили, но и не гнали понапрасну. Вечерами эльфы пели – то хором, то в одиночку, и песни их, прекраснее которых хоббит никогда ничего не слышал, заставляли трепетать неведомые доселе струны его души; вместе с певцами он шагал в глубины столетий, слышал бранные крики оставшихся неизвестными Западу сражений, истории великих страстей, встреч и разлук, горестных побед и заставляющих сжимать зубы и еще крепче браться за меч поражений…

Постепенно местность менялась. Леса становились все гуще, просветы в них – реже; дубы уступали место смешанному чернолесью, густому и непролазному. Появились болота, черные застойные пруды, где в темной воде медленно гнили поваленные стволы деревьев; по взлобкам стлался вереск, на пнях алела налитая брусника. Все чаще и чаще темно-зеленые копья елей пронзали смыкающиеся кроны, трепещущие еще не успевшей пожелтеть листвой.

– Здесь наша граница, – отвечая на молчаливый вопрос хоббита, произнес Форве. – Великий Орлангур ничего сам не преобразует, не улучшает и не переделывает. Дикая природа – его мир; на нем сосредоточены видимые нам его помыслы, хотя кто знает, чем в действительности озабочен его всепроникающий разум? Приготовьтесь, пещеру Золотого Дракона тоже стерегут – его собственные детища, ужасные творения иномирового начала… Известно, что Великий Орлангур окружил ими свое жилище для того, чтобы его не беспокоили понапрасну: сильный духом все равно сможет пройти. Не бойтесь ничего! Посланцы Орлангура не убивают.