Черное копье

Торин в замешательстве обхватил рукой подбородок – слова Малыша задели его. Корыстолюбие старейшин самых древних поселений в Лунных горах было общеизвестно.

– Я думаю, – продолжал Малыш, – что хирд на поверхность не выйдет совсем даже не поэтому. Как бы ни любили золото наши старейшины, они Тьмы страшатся куда сильнее. Мы забыли, друзья, о Пожирателях Скал, что ушли было из-под Мории – чему мы, помнится, все радовались. А идут они куда? К Серым Гаваням! А что о них Наугрим говорил? Чьи они порождения? Вот и думайте, что может произойти! Пусть мы даже Олмера здесь побьём и прогоним – если Пожиратели доберутся до твердыни Кэрдана… А как их остановить? – Он обвёл всех взглядом, выдерживая паузу. – Очень просто. Огонь чем тушат? Водой. А вода где? В Западном море. А как ею Пожирателей залить? Тоже на словах просто – встречные тоннели прорубить. Вот и смекаю я, братья, что сейчас все наши с тобой, Торин, соплеменники, весь Халдор-Кайс от мала до велика, рубят скалу под Серыми Гаванями, воду в глубь земли ведут. У эльфов с гномами вражда старинная, что верно, то верно, Наугламира ни те, ни другие не забыли, но если Пожиратели испепелят Гавани, то и нам, гномам, тогда не жить. Опять бери золото, сколько можешь унести, и беги, пока подземные своды не рухнули…

– А верно говоришь… – сумрачно протянул Торин. – Не соберёт наместник хирда. Точно, каждая кирка на счету. Надеяться разве что на Дори! Посоветуй герцогу – пусть к Морийским Воротам посыльного шлёт!

– А если там уже пусто? – возразил хоббит. – Вспомни Синий Туман, что колыхался в том секретном выходе копей, к которому мы рвались! Если вся Мория им вновь заполнена и сам Дори оттуда ушёл?

– Ну, может, какой ход и заполнило, – неуверенно ответил Торин, но видно было, что эта возможность ещё не приходила ему в голову.

– Гонцов слать, конечно, надо, – продолжал Фолко. – Только и на этот хирд надежды мало…

– Герцогу я всё передам прямо сейчас, – поднялся Атлис. – Однако когда ещё они до нас доберутся? Олмер ведь ошибок не повторяет. Не подставит он своих под гномьи копья. Не станет дожидаться прихода хирда, раньше ударит. У него ведь тоже теперь одна надежда – нас по частям разбить…

Атлис допил кружку обжигающего чая, поднялся и скрылся в суматохе лагеря. Друзья остались в тяжёлом молчании…

– Зря мы горбуна отпустили, – заговорил Малыш, меняя тему. – Нельзя было отпускать, пока не выведали все планы Вождя! Лопухи мы, нечего сказать.

– Не ворчи! – остановил гнома хоббит. – Не то ты молвишь. Отпустили, как должно. Он своё слово сдержал – а мы, хоть вслух ничего не говорили, но ведь тоже ручались. Уговор дороже денег.

Малыш поджал губы – остался при своём мнении, но спорить не стал.

Вечерело. Воины Гондора разводили костры в ямах, лагеря обносились рогатками, в сгущающийся сумрак уходили ночные дозоры. Тянуло с севера, временами сыпал быстро тающий снежок.

– Новый год уж скоро, – вздохнул Фолко, когда они укладывались спать. – Неужто встретим его где-нибудь под кустом?

– Хорошо ещё, если вообще встретим, – жёстко заметил Торин.

Гондорская армия наступала, точно в пустоту. На горизонте маячили разъезды Олмера, но они не приближались. Торин выходил из себя: пять дней, как они в войске, пять дней король ведёт своих по Южному тракту навстречу воинству Вождя, а противника нет как не было! Зато следов осталось предостаточно…

Вдоль широкой, торной дороги стояли мёртвые деревни. С непонятной яростью их даже не жгли, а размётывали по брёвнышку, превращая крепкие дома в бесформенные груды обломков. Обитатели деревень отыскались тоже – мало кому удалось спастись. Многих угнали с собой, ещё больше просто перебили. Мёртвые тела были аккуратно сложены, приготовленные к погребению, – видно было, что убивали не торопясь, с толком…

– Хазгская работа, – мрачно вымолвил Торин, когда отпылали погребальные костры. – Это их давнишние земли, расчищают, значит.

– Это ещё доказать нужно, – буркнул хоббит, почувствовав себя уязвлённым за хазгов: они были хорошими товарищами, когда трое друзей шли с отрядом Отона…

Дымы пожарищ мало-помалу затягивали северный и северо-западный края горизонта.

К востоку, где лежали почитаемые хазгами своими земли, такого они не видели.

«Что такое, где же арнорцы?!» – ползли тревожные разговоры. Армия шла почти вслепую. Говорили, что разведчики уходят и не возвращаются, а сами разведчики стали необычно мрачны и насуплены, хотя, как и прежде, никто не мог вытянуть из них ни единого слова. Тарбадская переправа приближалась, а никто не мог сказать, где же противник. Король приказал лучше прикрыть тылы.

Ночью седьмого дня до гондорского лагеря с трудом добрался измученный гонец. Слух о его прибытии пронёсся с быстротой молнии – и люди вскочили на ноги, командиры полков заспешили к королевским шатрам.

Некоторое время спустя они вернулись – хмурые и неразговорчивые; в войсках Гондора свято блюли принцип – каждый должен знать лишь столько, сколько положено ему по должности. Рядовым воинам не объясняли ничего.