Черное пламя

Точное попадание. Всего на миг тело вражеской машины блеснуло в пространстве, когда невидимый фазовый клинок пронзил его насквозь, заставив рассыпаться на атомы. Яркая вспышка, и целей стало на одну меньше.

Противник заволновался. Скорость манёвров строя резко возросла. Теперь блинки старались перекрывать друг друга, стрелять из-за спин товарищей, пока те уходили в изнанку. Огонь начал кромсать защиту «Ломоносова». Пространственные стабилизаторы действовали на грани возможностей, ослабляя с двух сторон несущиеся к крейсеру реки огня. Силовая защита принимала потоки, рассеивая, накапливая, отражая. Но даже перестроенная, она не могла сдержать всё. А силы врага не уменьшались – всё больше штурмовиков выходило на рубеж атаки и открывало огонь.

Я плюнул на всё, ускорившись до сорока. Теперь я мог контролировать сразу до трёх целей, ведя их и дожидаясь момента, когда смертельный луч сможет поразить одну из допустивших ошибку. Не хватало энергии, но Умник по первому требованию повысил мой приоритет и выделил часть резерва.

Последующий час слился для меня в хаотическую череду однотипных действий. Я целился, стрелял во врагов, помогал соседям, если те не справлялись, а они в свою очередь вели огонь по моим целям.

«Ломоносов» выдержал бой, заставив отступить потерявших почти триста судов блинков. Теперь их тени скользили в удалении, как косяк хищных рыб, не приближаясь, но и не теряя жертву из виду, выжидая момента, чтобы напасть и растерзать.

Крейсер тоже получил повреждения. Бившие по обшивке волны пламени повредили броневое покрытие, в одном месте даже прорвались внутрь корабля, но были остановлены бортовой защитной системой. К сожалению, это не спасло троих членов экипажа, погибших на боевых постах.

Ещё врагу удалось подбить шесть «терминусов». К счастью, защитные системы вовремя катапультировали четверых пилотов, но двое, которым не повезло, уже никогда не смогут нырнуть в бездну космоса. Одним из погибших оказался Сергей, напарник Мишки.

Несмотря на то что мы находились вне гравитационного предела, корабли-защитники системы не имели возможности прийти на помощь. Их силы замкнули сеть в глубине Новороссии и постепенно выдавливали наседающие корабли блинков наружу.

Эта тактика сработала и большая часть внутреннего объёма очистилась от врага, но для «Ломоносова» это означало одно – надеяться можно лишь на свои силы, да ещё на помощь защитников Галлада.

Имелись и положительные моменты в нашем положении. Разорвав пуповину, соединяющую основные силы блинков и промышленный комплекс Галлада, мы на некоторое время отсекли подлёт подкреплений, заставив уже имеющиеся в поясе силы врага перегруппироваться. Единственная оснащённая стабилизаторами станция флота медленно сдвинулась вправо, а наш корабль ушёл в противоположную сторону, туда, где отчаянно защищались немногочисленные штурмовики и истребители, не позволявшие пока грабителям добраться до основных производств.

Из вирта я выбрался по настоянию Умника, сообщившего об окончании боевой смены и порекомендовавшего восстановить силы. Каких-то пять минут, и моё тело погрузилось в энергетический гель, поглотив перед этим семьсот граммов приторного раствора алкалоидного коктейля. Покачиваясь на тёплых волнах, перекатывающихся по телу, я сам не заметил, как уснул, растворившись в тишине и покое прозрачной капсулы.

Глава 17

Пока не откроешь глаза – всё замечательно. Лёгкое щекотание пробегающих по коже разрядов приятно расслабляет. Постоянно меняющееся давление гравитационной подушки, имитирующее прикосновения профессионального массажиста, стимулирует каждую мышцу. Тело буквально поёт, насыщаясь энергией и отдыхая. А потом раздаётся «дзинь».

Автора этого милого и доброго сигнала я бы удавил собственноручно. Дребезжащий, резкий, пробирающий до костей, он явно призван пробуждать мёртвых. И вот же подлость – по-иному никак нельзя. То есть можно, но если просто отключить все приборы камеры, вам предстоит надолго погрузиться в сон. В себя после этого человек приходит не ранее чем через пару часов. А другие способы, мягкие и не очень, должного эффекта не приносят.

Едва заслышав режущий ухо протяжный стон, я чуть не подпрыгнул, распахнул глаза, сразу увидел свет потолочных осветительных полос, с трудом проникающий сквозь синеву биогеля, и вынырнул на свежий воздух. Как только голова показалась над поверхностью, поле-маска, позволявшая дышать в погружённом состоянии, исчезла, а на лицо упали напоминавшие слизь гигантской улитки капли. Одна даже просочилась в рот.

С ненавистью отплёвываясь (до чего же противно) я, начисто позабыв о последствиях, принялся вытирать с лица синюю жижу, измазался ещё больше и, плюнув остатками восстанавливающего и совершенно безопасного (по уверениям медиков) геля, пошлёпал босыми ногами в душ, благо кабинка находилась здесь же, в углу.