Черное Солнце

Как же глупо. Слабый адепт, даже не маг. Он не способен защитить даже от изменённого третьего-четвёртого ранга… Диармайд обнаружил следы кошки в нескольких сотнях метров отсюда. Треснула ветка, раздалось приглушённое рычание. Диармайд почувствовал тепло.

Серебристая шерсть животного отливала синевой, ультрамариновые зрачки, как и у него, светились вертикальными полосками от предвкушения. Мощные лапы барса были прижаты к земле, зверь готов был в любой момент прыгнуть на чужака. Размерами изменённый не уступал лошади. От бугрящихся мощных мышц, под густой шерстью, в воздух поднимался густой горячий пар: изменённый воды, аспект — горячей воды. Весьма редкий, к слову, это встречалось у одного из сотни магов воды, пускай и особой силой он не отличался.

Диармайл ухмыльнулся естественной для него звериной улыбкой. Барс ещё раз приглушённо зарычал. Ему непривычно было не видеть такое спокойствие от человека. Зверь пятого ранга привык, что его боялись. Пускай в шварцвальдском лесу и было много могущественных монстров, но все они обитали в глубине чащоб, только изредка осуществляя набеги на людские территории.

Глаза Диармайда налились силой. Шерсть кошки встопорщилась от страха, он зарычал и отпрыгнул назад. Парень ещё раз ухмыльнулся и приглашающе повёл рукой в сторону людей. Прижав уши к голове, кошка по кругу обошла Диармайда, косясь на странного незнакомца. Он стоял неподвижно, только провожая взглядом изменённого.

Первым был крик женщины — громкий, полный отчаяния и страха. Голоса беженцев сливались в один возглас ужаса, пока зверь рвал на части их отряд.

Диармайд стоял на откосе и смотрел, неподвижно, беспристрастно. Всю область заполнил густой пар. На земле валялись обваренные трупы людей, разорванные на части острыми клыками и когтями. Зверь с ожесточённостью терзал тела, потом, ошпарив ошмётки кипятком, жадно вгрызался в куски мяса.

Разумность… Диармайд видел её проблески в глазах зверя. Он был слабее его и понимал это. Одного взгляда дурного глаза хватило, чтобы отпугнуть изменённого. А ведь общество старается не замечать проблесков разума в них, как и агрессии, которую маги приобретают с ростом своей силы. Её так трудно обуздать… особенно если источник этой злобы не только рост ранга.

Диармайд отряхнул рубашку от корки льда, образовавшейся от пара и вернулся в лагерь, где спали Нико и Мелисса.

— Ди, видел что-то интересно? — спросил Нико, когда заметил, как Диармайд появился рядом с костром.

— Нет… всё, как всегда, идёт своим чередом, — туманно ответил Диармайд, поставив кружку с водой рядом со спящей Мелиссой.

— Что? Ты вообще о чём? — растерялся Нико.

— Спи Нико, вокруг лагеря всё чисто, сейчас моя очередь дежурить, — Диармайд сел подальше от костра, на снег, и погрузился в медитацию. Парня окутал холодный туман, скрыв его тело. Лёгкие наполнялись влагой, циркулирующей внутри них как дым, каждый его выдох наполнял округу новым облаком белого марева, переливающегося под зимним солнцем. Завтра уже они прибудут в Париж… завтра случится ещё один виток легенды о Диармайде и в этот раз, уже без Грайне.

* * *

Париж со всех сторон окружали густонаселённые деревни. Жить в них было немного опаснее, но гораздо дешевле. Потому в таких местах селились те, кто может себя защитить и хочет уединения или те, кто не может себе позволить жить в кольце бетонных стен, окруживших одну из ярчайших столиц в мире.

Входов и лазов в канализацию было столько, что даже столь могущественный орден как Тамплиеры был неспособен контролировать их все. Правда больше из-за того, что прорыть новый лаз было невероятно просто и даже, если бы они оставили адептов перед каждым из них, всё чего бы добился Великий Магистр — увеличения количества дыр в земле, возле окраин города.

Тоннели и так, сами по себе, служили прекрасным отпугивающим фактором. В их недрах сгинули очень многие люди, да и самих тамплиеров там погибло не мало.

Диармайд не повёл их к входу в верхнюю канализацию, там, как раз, был большой шанс столкнуться с патрулём тамплиерских оруженосцев или контрабандистами, с радостью продавшими бы информацию о магах за звонкую монету. Диармайд повёл их ко входу в римские катакомбы, раскрывшему свой тёмный зёв в подвале давно разрушенной башни. Его бездна казалась входом в другой мир, в каком-то смысле это так и было.

Диармайд наполнил глаза энергией, разглядев дно спуска метрах в тридцати под собой и, ни секунды не колеблясь, спрыгнул. Замёрзшая вода, болотного, мутно-зелёного цвета — была скользкой и неровной. На её цельной поверхности можно было различить царапины от когтей и чего-то похожего на копыта, только диких животных, без подков. Поначалу внутри казалось тихо, пока уши не привыкли к приглушённым звукам, царапающим задворки сознания.

Следом спрыгнул Нико, придерживая в полёте свою шляпу-котелок, и только потом мягко спрыгнула Мелисса, в облике волчицы. В руках учителя уже блестел цзян, готовый в любой момент пуститься в ход.

— Чего ты ухмыляешься? — огрызнулся Нико, — слышал бы ты столько историй о парижских катакомбах, сколько я — тоже бы нервничал.