Черноморский набат

Было очевидно, что противник на подходе. Ночью Герман послал в неприятельский стан трех опытных казаков-пластунов. На рассвете те вернулись и сообщили, что турецкая армия огромна и подсчету не поддается, стоит же она в двадцати пяти верстах за Малым Зеленчуком, а авангард уже занял ущелья, обеспечивая путь к Кубани.

Вскоре у нашего лагеря замаячали чужие всадники.

– То мы к ним лазутчиков посылали, теперь они к нам! – усмехнулся, закуривая трубку, герой прошлого анапского похода майор Амфросимов. – Чую, дело будет жарким!

Против тридцати турецких пушек у майора было всего шесть, но настроения это ему не портило.

Чтобы не быть отрезанным от Георгиевска (центра Кавказского наместничества), Герман отошел к реке Подбаклее, где к нему присоединился отряд бригадира Беервица. Теперь у нас было 9 батальонов пехоты, несколько эскадронов и 3 казачьих полка, всего 3600 штыков и сабель. Ожидалось еще прибытие отряда генерала Булгакова, который находился в 80 верстах у крепости Прочный Окоп, но тот все не появлялся.

Утром 9 октября наши разъезды донесли, что турки и черкесы двинулись к Кубани и в полдень переправились на правый берег, но при этом не заняли Тахтамышских гор.

– Странно, странно! – качал головой Герман, выслушивая донесения. – Такому поведению Батал-паши я вижу только одно объяснение – он почитает наш отряд для себя слишком малой угрозой.

На рассвете 11 октября генерал собрал к себе офицеров. Впоследствии он вспоминал: «Я собрал своих сотоварищей и, объяснив им наше критическое положение, сказал, что я не могу ожидать прибытия Булгакова, а должен атаковать неприятеля немедленно и что если я дам свободу Батал-паше еще на один только день, то потеряю… может быть, всю кавказскую границу».

Офицеры были единодушны – атаковать!

В 6 часов утра из русского лагеря выступил авангард под началом майора Орбелиани. Герман наставлял молодого князя:

– Ты, Дмитрий Захарович, в драку-то не лезь сломя голову. Займешь высоты, что над правым берегом ручья Абазинка, и удерживай их до последнего солдата! В том твой подвиг сегодня и будет!

Тактическую выгоду абазинских высот понял и Батал-паша, но Орбелиани его опередил. Когда турецкая конница на рысях подошла к высотам, наши были уже там.

– Попытка не пытка, а спрос не беда! Иди сюды, Махмуд, мы тебе счас орехов-то насыпем! – кричали вниз гренадеры и егеря.

Турки в ответ что-то тоже кричали и, по своему обыкновению, руками пилили себе шею, но атаковать не решались.

А вскоре на холмы поднялась и вся маленькая армия генерала Германа. Напротив них в низинах выстроились турецкие войска.

– Против каждого, поди, до двух десятков будет! – прикидывали офицеры. – Славная будет драка!

Ударили все тридцать турецких пушек. Ядра с посвистом ударились в землю впереди стоящих в ружье батальонов.

В ответ незамедлительно открыли огонь орудия майора Афросимова.

– Давай, Петр Афанасьевич! Дай туркам перцу! – кричал ему, размахивая треуголкой, Герман.

И Петр Афанасьевич давал, да так, что от турок только руки-ноги летели в разные стороны. Вот навсегда замолчала одна турецкая пушка…вот вторая…вот третья…

Тем временем черкесско-турецкая конница обрушилась на наш левый фланг, а потом и вовсе вышла нам в тыл. Но ничего из этого у турок не вышло. Все было предусмотрено, и резерв полковника Буткевича штыками отбросил конницу назад.

– Ваше превосходительство! – подошел к Герману черный от пороховой копоти Афросимов. – Турецкая артиллерия подавлена!

Герман прислушался: и вправду турецкие пушки молчали.

– Ай, да молодца, Петр Афанасьевич! – заулыбался генерал и обернулся к барабанщику и трубачу. – Бить общую атаку!

Сам вытащил из ножен шпагу и, шпоря коня, поскакал в передовые ряды.

Первыми в атаку на турок кинулись стоявшие на правом фланге драгуны полковника Муханова и с хода врубились в ряды стоявших турок. За драгунами бегом дорвались до штыковой работы егеря бригадира Беервица. Левое крыло неприятеля было ими быстро опрокинуто. Захватили наши и брошенные турками пушки. Вместе с тем правый фланг турок тоже начал быстро откатываться под натиском солдат и казаков полковника Чемоданова. Когда же в центр турецкого войска ворвались, круша все на своем пути, батальоны бригадира Матцена, турки бросились наутек. Финалом сражения стало преследование и массовое истребление убегающих.

В числе немногих, кого пощадили, был и сам Батал-паша. Захватил его восемнадцатилетний войсковой старшина Гаврила Луковкин (будущий генерал и Георгиевский кавалер) со своими донцами.