Читаем Черные и белые(Повесть) полностью

— Ну и что? Если генералам везет, в этом нет ничего удивительного, — снисходительно проворчал самоуверенный рыжий мальчуган.

— Так это ведь был такой же «генерал», как и ты, — улыбаясь, пояснила Мара.

— Какой он генерал! — ткнув пальцем в рыжего, усмехнулся один из моих юных друзей-рыбаков. — Как заяц труслив. Вчера увидел козла соседки-старушки и давай включать третью космическую скорость…

— А сам? Сам тоже с испугу прыгнул в речку…

— Ладно, ладно! Не надо спорить. У козлов и в самом деле острые рога, — сказал я, стараясь ликвидировать угрозу холодной войны. — Однажды это рогатое существо мне тоже порвало брюки…

Столь серьезное объяснение, видимо, удовлетворило обе спорящие стороны. Но всех заинтересовал загадочный Генерал черных. Сидевшие вокруг костра ребята очень просили меня рассказать об этом прославленном человеке. Не помогли ни мои ссылки на то, что это длинная история и кое-что уже забылось — а это было чистой правдой, — ни возражения, что я не умею хорошо рассказывать, так как Мара предательски заявила, что я журналист. А газетчики, как известно, умеют говорить за девятерых.

Скажу честно, мне было приятно провести несколько вечеров в пионерском лагере у костра. В детстве мы были лишены такого счастья. Я согласился рассказать о Генерале черных и остался в лагере. Другого выхода не было. Да и все равно делать мне было нечего. Лучше уж провести время с какой-то пользой.

Решили, что я каждый вечер буду рассказывать по одной истории о славном полке черных.


ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ

Два государства в одном городе

Помню, мой отец, потеряв надежду найти свое счастье на селе, перебрался в город Гулбене и устроился сторожем на железной дороге. Работа эта, как говорится, костей не ломила. Усталая спина старого землекопа могла отдохнуть. Но и зарплата была нищенской. Поселились мы на улице Озолу, на северной окраине города, где начинался старый баронский парк с тремя огромными прудами и девятью знаменитыми островками, которые пользовались большой популярностью среди местных жителей. А за парком, в то время уже довольно запущенном и заросшем, раскинулось большое болото. Каждую осень матери посылали нас туда собирать клюкву. Зимой они носили ягоды на «центр мира», как мы называли базар, чтобы за несколько сантимов продать их женам городского головы, судьи, врача или начальника полиции — одним словом, местной знати.

На улице Озолу в основном жили железнодорожники.

Тогда Гулбене скорее походил на деревню, чем на город. Но мы все — и ребята и взрослые — были истинными патриотами своего города и говорили с гордостью: «Наш Гулбене», потому что была у нас своя центральная улица длиною почти в километр! А главное — называли ее Рижской. Метров двести этой улицы, не меньше, были далее покрыты неровным слоем асфальта.

Если взобраться на пожарную каланчу и поглядеть на город сверху, то напоминал он колбасу, южный конец которой упирался в берег речки Дзирнаву, а северный тянулся через железнодорожное полотно до самого кладбища и немного огибал его. От главной улицы, как кости от рыбьего позвоночника, расходились по обе стороны улочки и переулки, порою превращавшиеся в узкие тропинки.

На той стороне города, где заходит солнце, находилась известная, полюбившаяся всем гимназисткам и некоторым романтично настроенным гимназистам черемуховая долина. Взрослые считали ее просто оврагом. Но это, по нашему мнению, было несправедливо. Поэтому ребята называли овраг Даугавой, а село, расположенное на противоположной стороне, — Задвиньем. Там жил один из наших одноклассников — Брунис, худощавый парень в очках, тонкий как жердь и умный как профессор.



В Гулбене он и в самом деле приехал из настоящего Задвинья[4]. В Риге его отцу в поисках работы частенько приходилось стоять в очереди на какой-то улице Торню, где находилась биржа труда. Потом его терпение лопнуло, и он перебрался в наш город, хотя и здесь был такой же ад, как и повсюду в буржуазной Латвии.

На другой стороне Гулбене, там, где солнце восходит, простиралось большое поле, на нем мы гоняли мяч и устраивали парады нашего прославленного полка. Правда, городское начальство называло это поле иначе — аэродром. Но на этом аэродроме производили посадку и взлет только вороны и огромные стаи галок, которые голосили значительно громче, чем самые настырные торговки на гулбенском базаре.

Сильный шум создавали и резкие, частые гудки паровозов, потому что тут же, за углом парка, располагалась железнодорожная «больница» — депо. «Паровики» — как называли паровозы наши отцы — привозили ремонтировать в Гулбене со всех концов Латвии: из городов Мадона, Лубана, Балвы, а узкоколейные «кукушки» — из Алуксне и даже из Валки.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Пространство
Пространство

Дэниел Абрахам — американский фантаст, родился в городе Альбукерке, крупнейшем городе штата Нью-Мехико. Получил биологическое образование в Университете Нью-Мексико. После окончания в течение десяти лет Абрахам работал в службе технической поддержки. «Mixing Rebecca» стал первым рассказом, который молодому автору удалось продать в 1996 году. После этого его рассказы стали частыми гостями журналов и антологий. На Абрахама обратил внимание Джордж Р.Р. Мартин, который также проживает в штате Нью-Мексико, несколько раз они работали в соавторстве. Так в 2004 году вышла их совместная повесть «Shadow Twin» (в качестве третьего соавтора к ним присоединился никто иной как Гарднер Дозуа). Это повесть в 2008 году была переработана в роман «Hunter's Run». Среди других заметных произведений автора — повести «Flat Diane» (2004), которая была номинирована на премию Небьюла, и получила премию Международной Гильдии Ужасов, и «The Cambist and Lord Iron: a Fairytale of Economics» номинированная на премию Хьюго в 2008 году. Настоящий успех к автору пришел после публикации первого романа пока незаконченной фэнтезийной тетралогии «The Long Price Quartet» — «Тень среди лета», который вышел в 2006 году и получил признание и критиков и читателей.Выдержки из интервью, опубликованном в журнале «Locus».«В 96, когда я жил в Нью-Йорке, я продал мой первый рассказ Энн Вандермеер (Ann VanderMeer) в журнал «The Silver Web». В то время я спал на кухонном полу у моих друзей. У Энн был прекрасный чуланчик с окном, я ставил компьютер на подоконник и писал «Mixing Rebecca». Это была история о патологически пугливой женщине-звукорежиссёре, искавшей человека, с которым можно было бы жить без тревоги, она хотела записывать все звуки их совместной жизни, а потом свети их в единую песню, которая была бы их жизнью.Несколькими годами позже я получил письмо по электронной почте от человека, который был звукорежессером, записавшим альбом «Rebecca Remix». Его имя было Дэниель Абрахам. Он хотел знать, не преследую ли я его, заимствуя названия из его работ. Это мне показалось пугающим совпадением. Момент, как в «Сумеречной зоне»....Джорджу (Р. Р. Мартину) и Гарднеру (Дозуа), по-видимому, нравилось то, что я делал на Кларионе, и они попросили меня принять участие в их общем проекте. Джордж пригласил меня на чудесный обед в «Санта Фи» (за который платил он) и сказал: «Дэниель, а что ты думаешь о сотрудничестве с двумя старыми толстыми парнями?»Они дали мне рукопись, которую они сделали, около 20 000 слов. Я вырезал треть и написал концовку — получилась как раз повесть. «Shadow Twin» была вначале опубликована в «Sci Fiction», затем ее перепечатали в «Asimov's» и антологии лучшее за год. Потом «Subterranean» выпустил ее отдельной книгой. Так мы продавали ее и продавали. Это была поистине бессмертная вещь!Когда мы работали над романной версией «Hunter's Run», для начала мы выбросили все. В повести были вещи, которые мы специально урезали, т.к. был ограничен объем. Теперь каждый работал над своими кусками текста. От других людей, которые работали в подобном соавторстве, я слышал, что обычно знаменитый писатель заставляет нескольких несчастных сукиных детей делать всю работу. Но ни в моем случае. Я надеюсь, что люди, которые будут читать эту книгу и говорить что-нибудь вроде «Что это за человек Дэниель Абрахам, и почему он испортил замечательную историю Джорджа Р. Р. Мартина», пойдут и прочитают мои собственные работы....Есть две игры: делать симпатичные вещи и продавать их. Стратегии для победы в них абсолютно различны. Если говорить в общих чертах, то первая напоминает шахматы. Ты сидишь за клавиатурой, ты принимаешь те решения, которые хочешь, структура может меняется как угодно — ты свободен в своем выборе. Тут нет везения. Это механика, это совершенство, и это останавливается в тот самый момент, когда ты заканчиваешь печатать. Затем наступает время продажи, и начинается игра на удачу.Все пишут фантастику сейчас — ведь ты можешь писать НФ, которая происходит в настоящем. Многие из авторов мэйнстрима осознали, что в этом направление можно работать и теперь успешно соперничают с фантастами на этом поле. Это замечательно. Но с фэнтези этот номер не пройдет, потому что она имеет другую динамику. Фэнтези — глубоко ностальгический жанр, а продажи ностальгии, в отличии от фантастики, не определяются степенью изменения технологического развития общества. Я думаю, интерес к фэнтези сохранится, ведь все мы нуждаемся в ностальгии».

Алекс Вав , Джеймс С. А. Кори , Дэниел Абрахам , Сергей Пятыгин

Фантастика / Приключения / Приключения для детей и подростков / Космическая фантастика / Научная Фантастика / Детские приключения