Черные крылья Ктулху — 2

Николас Ройл — автор шести романов, двух повестей и одного сборника рассказов «Бренность» (Mortality, 2006). Еще один его сборник — «Лондонский лабиринт» (London Labyrinth) — скоро должен выйти в издательстве No Exit Press. Ройл выпустил пятнадцать антологий, включая «Темные земли» (Darklands, 1991), «Лучшие британские рассказы 2011» (The Best British Short Stories 2011) и «Стаи: сборник таинственных историй о птицах» (Murmurations: An Anthology of Uncanny Stories about Birds, 2011). Он преподает писательское мастерство в университете Манчестер Метрополитен и управляет издательством Nightjar Press, публикующим малотиражные издания.

Каждое утро начиналось одинаково: жена Грэма принималась ворочаться, потом выбиралась из кровати, и в это время просыпался он сам. Сара шла в ванную. Пока она занималась там водными процедурами, Грэм принимал сидячее положение, разворачивал корпус и спускал ноги с кровати — прямиком в китайские домашние туфли. Затем вставал, медленно и с усилием (от недели к неделе усилие требовалось все большее), подходил к двери, снимал с крючка халат, надевал. Взбирался по лестнице на третий этаж (легко или с трудом — это все больше зависело от того, во сколько он лег накануне), чистил зубы, справлял нужду и спускался обратно. Под дверью в ванную обычно виднелась полоска света — значит жена еще не вышла. Грэм отправлялся на первый этаж, выключал сигнализацию, шел в кухню, заваривал две чашки чая и относил их наверх. К тому моменту жена уже выбиралась из ванной, и он вручал ей одну чашку. Сара брала ее со словами благодарности и принималась за свой туалет.

И вот одним прекрасным утром, пока жена еще была в ванной, Грэм сложил на своей половине кровати две подушки — свою и Сарину, — прибавил еще пару диванных, закрыл все это одеялом и на цыпочках прокрался на третий этаж. Время он рассчитал неправильно — вернулся вниз как раз тогда, когда Сара выходила из ванной, — и потому незаметно проскользнул в спальню и убрал подушки.

На следующее утро снова сложил их, накрыл одеялом и отправился на третий этаж, ступая осторожно, чтобы не скрипели ступеньки. Когда Грэм спустился, Сара как раз закончила мыться. Он слышал, как она разговаривает в спальне. Грэм заглянул в щелочку. Жена сидела на краю кровати и вытирала волосы полотенцем. На мгновение она смолкла, будто бы ожидая ответа от укрытых одеялом подушек.

Грэм тихонько отошел от двери и спустился на первый этаж. Быстро отключил сигнализацию и плотно закрыл дверь кухни, чтобы жена не слышала чайник. Он стоял, глядя в окно, и ждал, когда вода закипит. За окном была мокрая лужайка, голые деревья, серое небо — те же самые, что и вчера, и позавчера. Чайник выключился со щелчком.

Грэм на цыпочках взобрался по лестнице и остановился перед дверью спальни, прислушиваясь к доносившимся оттуда голосам. Казалось, что разговаривает не только Сара.

На лестничной площадке стоял книжный шкаф, и Грэм поставил на него чашки с чаем и приник к щелке. Сары не было видно: наверное, отошла вправо, стоит сейчас, опершись на комод, где лежат ее украшения и косметика, и смотрит на себя в зеркало. На той стороне кровати, где обычно спал Грэм, одеяло было откинуто, и там белело нечто, напоминающее поставленную ребром подушку. Нечто чуть подалось вперед, а потом начало разворачиваться, и горло у Грэма перехватило.

Он отступил от двери. В мозг от глаз поступила информация о том, чего никак не могло быть: сверху на подушке была прицеплена маска — черно-белый набросок лица.

Грэм снова приник к щели. Из спальни доносился голос Сары:

— Ну, кое-кому из нас нужно ехать на работу.

Он слышал, как по-деловому позвякивают подвески на ее браслете.

Нечто, сидевшее на его стороне кровати, поднялось и, оборотившись лицом к двери, потянулось своими недоруками. Ростом и формой это нечто более-менее напоминало человека. Оно развернулось, и Грэм услышал голос — не Сарин голос:

— Хорошего тебе дня, дорогая.