Черные крылья Ктулху. Истории из вселенной Лавкрафта

Работая над диссертацией, Джастин предавался пространным мечтаниям о Лавкрафте и Энджелл-стрит, главное место в которых отводилось этому кафе. При виде трехмерного воплощения юношеских фантазий у него сжалось горло. Напротив кафе-мороженого торчал типично неуклюжий и унылый многоквартирный дом постройки пятидесятых годов, но самое ужасное заключалось в том, что ради него был снесен прелестный особняк, в котором родился Г. Ф. Лавкрафт. В грезах юного Джастина об идеальном Провиденсе Лавкрафт не скончался в расцвете лет, запоздавшие гонорары подоспели как раз вовремя, чтобы он смог выкупить дом предков, и легендарная любовь к мороженому частенько вынуждала этого хрупкого, но гениального восьмидесятилетнего старца пересекать дорогу и собирать в кафе толпу восторженных сверстников Джастина — любителей ужасов. Джастин до сих пор лелеял эту мечту, и при виде мира не просто параллельного, но давно канувшего в Лету, у него сжалось сердце от тоски и задрожала нижняя губа.

Он сморгнул слезы. Парни за столом выжидающе смотрели на него, как будто он обещал зайти на огонек, и древний старец благосклонно помахал ему рукой. Джастин сглотнул. Неужели он достоин? Но дверь наверняка заперта. Он поднялся на крыльцо и потянул за ручку. Он увидел и почувствовал, как ручка подалась, и в то же время сквозь нее просвечивала реальная дверь, которая, разумеется, даже не шелохнулась.

Джастин отпустил ручку, вздрогнул, и тоска сменилась гневом. Что было бы, шагни он в призрачный портал? Лавкрафт и его почитатели по-прежнему манили его к себе. Джастин схватил камеру, сунул в карман крышку объектива и включил вспышку. И сейчас, и прежде он видел не привидение Лавкрафта, а лишь эту бездушную куклу. Нелепо даже предполагать, что дух может стариться после смерти! И что с ним за кружок призрачных хиппи? Тот, кто дергает за ниточки, или держит Джастина за дурака, или сам не слишком умен.

Джастин поднял камеру. Сцену, скорее всего, не получится запечатлеть, но почему бы не попробовать заснять хоть что-то? И если его преследует некое чудовище, боящееся света, это самый разумный ход. Он навел камеру и сделал серию снимков. Когда он опустил фотоаппарат, в кафе снова было темно и пусто.

Голод тем не менее не унимался. Как Джастин ни старался сдерживаться, за несколько кварталов до Бенефит-стрит от кальцоне остался только жир на пальцах. Более того, при мысли, что неукротимая тяга к странствиям происходит из некоего зловещего скрытого источника, есть хотелось еще больше. Единственное, что он мог поделать, — это запереться в комнате и направить кипучую энергию в русло размышлений о сути всего с ним происходящего.

Он вымыл пахнущие мясом руки, плюхнулся в кровать, схватил пульт дистанционного управления с прикроватного столика и включил телевизор, который забормотал что-то успокоительное. Неосознанно используя телевизор в качестве связи с нормальным миром, Джастин принялся изучать снимки из кафе-мороженого.

Разумеется, он оказался на них единственным человеческим существом. Его лицо было засвечено отражением вспышки в стекле, за которым виднелись смутные очертания непотревоженной пыли среди голых стен. Открытая задняя дверь в глубине выходила на кирпичные дома в стиле ар-деко на Медуэй-стрит. По крайней мере, он так думал, но точно сказать не мог, поскольку большую часть неясного дверного проема занимали три ослепительных оранжевых диска в форме треугольника. Фонарь переместился вслед за ним на Уэйленд-Сквер!

Испытав приступ тошноты и испарины, Джастин с неким извращенным удовлетворением отметил, что жалкие пять минут в постели уже принесли свои плоды. Лавкрафт и его поклонники — всего лишь фантазии, существующие только в его голове. «Тройной горящий глаз» — реальность. И реальность, и фантазии обладали еще более навязчивым воздействием на человеческий разум или, по крайней мере, на разум Джастина, чем это было описано в книге.

Перебирая снимки, он отметил, что диски застыли на месте как бы в ожидании, но если присмотреться, то они не вписываются в дверной проем, а перекрывают его, как будто находятся намного дальше двери и в то же время внутри здания.

На последнем снимке картина резко изменилась. Как и следовало ожидать, при вспышке глаз отпрянул, но на его месте не оказалось ранее скрытой части дверного проема. В кадре парила круглая дыра, и отнюдь не пустая. Мутный мрак пронизывал некий узор, похожий на переплетенные струйки грязного дыма или волокна мышечной ткани. На страницах книги говорилось о крылатом, похожем на тучу существе, которое таилось в церкви. На фотографии можно было рассмотреть чуть больше деталей, интригующих, тревожащих, но столь же бесполезных с практической точки зрения. Разглядывая портал в невыразимо далекий и странный мир размером с отпечаток пальца, Джастин впал в странное оцепенение. У него кружилась голова, как будто он балансировал на грани физического падения в крошечное отверстие.