Черные орхидеи

— Нет, — сказал Хьюитт. — Продолжайте и заканчивайте.

— Продолжайте, — сказал Кремер. Он забрал веревку у Дилла и сунул ее в карман.

— Я постараюсь быть кратким, — пообещал Вульф. — У Гарри Гулда был наниматель. Однажды Гулд нашел в одной из его машин счет из гаража, возможно, он завалился за сиденье, и о нем забыли — не знаю. Так или иначе, он нашел его и сохранил. Быть может, он подозревал, что его наниматель совершил прогулку с дамой, поскольку счет был из Саламанки, а это довольно далеко от Лонг-Айленда. Человек, склонный к шантажу, не пропустит такую улику. Ясно, таким образом, почему он оставил ее у себя. Менее ясно, почему его наниматель был столь неосторожен, чтобы обронить счет в машине. — Вульф повернулся и быстро взглянул на Хьюитта. — Это было просто упущение, мистер Хьюитт?

Но Хьюитт не прореагировал на его слова. Он уже не был бледен и перестал облизывать губы.

— Кончайте ваш рассказ, мистер Вульф. Вы втянули меня — ну, да все равно. Кончайте рассказ.

— Я предпочитаю называть ваше имя вместо безличного «его наниматель». Так будет точнее.

— Конечно, соблюдайте точность. Но я предупреждаю: на том лишь основании, что я признал эту трость своей.

— Спасибо. Принимаю предупреждение. Итак, я буду говорить «Хьюитт». Пришло время, когда подозрения Гарри Гулда по поводу счета стали более определенными. Опять не могу сказать, почему, но полагаю, что он узнал о гибели в Пенсильвании самой ценной плантации широколистных вечнозеленых, принадлежащей Апдерграфу. Она погибла от пожелтения Курума. Он знал также, что Хьюитт необычайно гордится своими собственными широколистными вечнозелеными и что в порыве цветоводческой ревности он способен на крайности. Будучи сам садовником, Гулд знал, как легко заразить плантацию. Так или иначе, но его подозрения настолько утвердились, что заставили его поехать в Саламанку, расположенную на севере западе штата Нью-Йорк и совсем недалеко от Пенсильвании, и повидать владельца гаража. Это было в декабре. Там Гулд узнал, что Хьюитт приезжал три месяца назад. Его машина попала в аварию, и спутником его была не женщина, а мужчина. Владелец гаража описал этого человека. Гулд поехал в Пенсильванию и нашел его среди служащих Апдерграфа. Его звали Пит Аранго.

Фред Апдерграф вскочил в крайнем возбуждении. Вульф сделал успокаивающий жест.

— Прошу вас, мистер Апдерграф, не задерживайте нас. — Он вернулся к рассказу. — Мистер Хьюитт, я не стараюсь запугать вас. Большая часть этих подробностей — не более чем предположения, но суть событий, вне сомнения, вскоре будет установлена. Прошлой ночью я послал в Саламанку моего человека, чтобы выяснить, почему Гулд так аккуратно записал имя Пита Аранго на обороте счета из гаража, и я уже знаю, что Аранго служит у Апдерграфа. Мой человек звонил утром, он обещал быть здесь около часа дня и привезти с собой владельца гаража. Он и укажет нам, кто приезжал с Питом Аранго. Как вы думаете, вы вспомните его?

— Я… — Хьюитт судорожно сглотнул. — Продолжайте.

Вульф утвердительно кивнул:

— Полагаю, что вспомните. Не удивлюсь, если Гулд даже получил письменное признание Пита Аранго в том, что вы наняли его, чтобы заразить плантацию родалий. Он пригрозил ему рассказать обо всем Апдерграфу. Во всяком случае он располагал чем-то, что позволяло ему давить на вас. Вы заплатили ему около пяти тысяч долларов. Он вернул вам признание? Полагаю, что так. А затем — могу я высказать предположение?

— Мне кажется, — тихо сказал Хьюитт, — вы уже высказали сегодня слишком много предположений.

— Ну, еще одно. Гулд увидел Пита Аранго на выставке, и искушение оказалось слишком велико. Он угрозами добился у Пита нового признания и снова предъявил его вам к оплате. Сколько он требовал на этот раз? Десять тысяч? Двадцать? А может, им овладела мания величия, и он притязал на шестизначную цифру? Так или иначе, но вы решили, что дальше это продолжаться не может. До тех пор, пока у Пита Аранго будут чернила и бумага, вы на крючке. И вы… Кстати, мистер Апдерграф, ведь он до сих пор у вас, Пит Аранго? Мы вызовем его, когда прибудет владелец гаража.

— Вы правы, можно его вызвать, — мрачно сказал Фред.

— Ну и прекрасно. — Вульф снова повернулся к Хьюитту. Он сделал паузу, и тишина была не из легких. Он нарочно растягивал свой рассказ. — Я полагаю, — сказал он наконец, — вы знакомы с законами классической драмы? Герольды трубят трижды…

Он поднял прут, который все время держал в руках, и три раза ударил по полу.

Хьюитт взирал на него с иронической улыбкой.

— Итак, — продолжал Вульф, — вы были приперты к стене и действовали быстро и решительно. И умело, о чем можно судить по тому, что мистер Кремер долго не мог обнаружить ружье, а никто не делает этого лучше, чем он. Как почетный председатель комитета вы имели доступ во все закоулки выставки в любое время. Думаю, вы предпочли утренние часы, до того, как пустят посетителей. Я не пытаюсь догадаться, что вами руководило, когда вы выбрали для этого свою собственную трость.

Дверь отворилась. На пороге стоял Теодор Хорстман.