Черный Ангел, или В плену таланта

Развернулся, зашел в номер, передвинул сумочку, которую бросил на стол. Маша не пришла в себя, наклонился, проверил, дышит, дыхание ровное, уже хорошо, подумал. Выпрямился, залюбовался, бледное лицо, кудри разметались по всей кровати.

– Что с тобой делать?

Пошел к холодильнику достал лед, зажал в кулак. Лед таял капли падали на лицо, частые капли, много жара было в его руке. Ресницы дрогнули, пошевелила рукой. Сознание вернулось, глаза не открыла, соображала, что случилось. Вспомнила, хотела резко сесть, не получилось, ойкнула. Осталась лежать вытянула перед собой руки, потерла запястья, они болели, синяки будут, подумала. Медленно поднялась, сняла туфельки на шпильках, пошла в ванную, сумочку на столе заметила, успокоилась. «Салют» сидел в кресле наблюдал, через проем дверей, как Маша в ванной раздевалась. Он не ответил себе на вопрос: «что с ней делать»?

***

Когда в аэропорту она поднялась в кофейню, он пошел за ней. Увидел, сидит за столиком карандаш вертит в пальцах, склонила голову к сумочке. Подошел, протягивая зажигалку, увидел карту города, заметил обведённый кружком значок. Зажег огонек, прочитал гостиница. Позже выяснил, где находится, решил остановиться именно в этой гостинице, хотя изначально в его планы не входило проживание в гостинице. Он не светил свои данные паспорта. Днем был занят делами. Часов в шесть вечера подъехал на такси к «Железнодорожнику», такси не отпустил. Подошел к администратору положил на стойку сотенную купюру, администратор её увидела, наблюдал, накрыл большой рукой, сотня спряталась. Пристально смотрел на женщину.

– Утром в вашей гостинице сняла номер девушка с золотыми волосами.

– Да зарегистрировалась на три дня.

– Я могу получить номер на том же этаже? Без паспорта, – замолчал, достал из кармана, другой рукой еще две сотни и сунул под ладошку.

– Можете, заполняйте бланк, – без тени тревоги, женщина протянула бланк взяла три бумажки. Он уже убрал руку.

В порядке вещей, везде в России язык денежных купюр был самым красноречивым. Вышел на улицу, прочитал на жетончике номер 320, бросил ключи в карман. Но следующий день был очень загружен встречами и переговорами, не мог он думать о ней, а вот к вечеру освободился, ночь пришла быстро. Решил, пора навестить красавицу, оказалось, вовремя решил. Его красавицу разложили на столе пьяные таджики.

***

Из ванной долго не выходила, мылась тщательно, смывала следы насилия. Укорами себя не засыпала, своё поведение не осуждала, судьбу не винила, понимала все, что произошло на столе, виновата сама. Еще раз намылилась, душистое мыло приятно щекотало ноздри, запах свежий, нежный. Начала воспринимать прелести жизни, думать о нем. Коньяк выветрился, в голове прояснилось. Встал с кресла, толкнул двери в ванную, оперся о косяк, смотрит. Вся в мыльной пене, которая хлопает под струями воды, стекает по телу, она прикрыла глаза. Повернула голову к нему, не закрываясь руками, не корчит из себя стеснительную матрону.

– Смываю позор с тела, спасенного викингом, – проговорила серьезным тоном, не улыбаясь, и чувство юмора не потонуло, даже в волнах пережитого позора.

– Что с тобой делать? – сказал, глядя в глаза, отвернулся, прикрывая двери. – Хотел проверить, не утонула? – проговорил, уже из комнаты. – Золото не тонет, – сам себе сказал.

Сел в кресло открыл бутылку шампанского, налил в один бокал, бутылку поставил рядом. Себе добавил коньяк пил маленькими глоточками, наслаждался вкусом. Маша вышла из ванной, самочувствие потихоньку восстановилось. Немного времени понадобилось для того чтобы, стать уверенной в себе, легкой на подъём, без следов насилия, укутаться в его полотенце. Заметила на столе бокал, наполненный сверкающей жидкостью и бутылку шампанского.

– Очень кстати, немного спиртного мне только на пользу, – подошла к столу, взяла бокал.

В одной руке держал бокал, другой дотянулся до нее и ухватил за край полотенца, потянул к себе. Не раздумывая, Маша последовала в след натяжению. Села к нему на колени, подтянула ноги.

– Удобная, – проговорил, в слух.

И сам подумал: «дюймовочка, родилась на белом свете, и сказки про таких пишут» – улыбнулся своим мыслям, наследство напрягалось, желание подступило комком к горлу. Сидели молча, каждый пил, раздумывая о своем, в ее бокале жидкость закончилась, и он сделал последний глоток. Сгреб ее в охапку вместе с согнутыми коленями, подошел к кровати, разжал руки. Плюхнулась на кровать, выпрямилась и сразу перекатилась в центр ложа.

– Что с тобой делать? – рукой пригладил свои непокорные волосы.