Черный Ангел, или В плену таланта

Самолет взлетел, давление зашумело в ушах. Маша задремала, ни что ей не мешало делать то, что она делала, поступать так, как она поступала. Она каждой клеточкой своего тела чувствовала свою независимость ни от кого из людей. Она всегда делала акцент на своем выборе. Она наслаждалась каждым случаем, когда ярко осознавала, что это её выбор, что так она решила и делает как её вздумалось. Она решала с кем и как себя вести, и кто должен уйти из её жизни, а кто остаться. В Свердловске столкнулась с двумя казусами, которые не вписывались в её планы. Может ли человек сам регулировать, такие моменты, как столкновение с таджиками? Как появление «Салюта»? Может быть – это и есть случайность, именно в тот момент, когда, казалось, уже ни что не спасёт от позора насильственных действий, появляется «Салют». Ну, зачем так складывать пазл? Скорее всего, собственная уверенность в том, что человек сам выбирает, как быть и где появится – это иллюзия. Иллюзия собственной значимости затягивает в омут.

Город Красноярск Маша не хотела посещать, даже из спортивного интереса. Всегда была там проездом, ни один случай не завел её в дебри сибирского города. Прилетала в аэропорт и ехала на автовокзал. Конечный пункт остановки город Канск. Там кипела жизнь, тех людей, к которым она держала путь, были дела, их дела участницей которых была она, в аэропорту позвонила.

– Алло. Петр Анатольевич… – помолчала. – Вас беспокоит секретарь – референт фирмы «Золотые ручки», не подскажите где семинар проходит? – рассмеялась звонко, весело.

На том конце провода услышала восторженный возглас, ее прервали.

– Маша, дождался! Вот шкодная девчонка! С аэропорта звонишь? Знаешь на углу пельменная, иди туда жди. Высылаю машину с Темой, его дурака жди, а я тебя жду, давай быстрей, – восторженно кричал Петр Анатольевич.

Повесила трубку, вот смешной, подумала и «дураком» называет Артема с любовью, сам, как к сыну к нему относится. Все темные и светлые дела ему доверяет.

– «Давай быстрей», – передернула Петра Анатольевича. – Это ты «давай быстрей», я в пельмешке жду.

Порцию пельменей съела с удовольствием. Умели в России готовить. Если хотели или если их имели. Сейчас начали всех иметь, борьба за клиента усилилась, реклама не очень помогала, надо было брать качеством, и стремится к тому чтобы клиент захотел вернуться. Артем шумно вошел в кафе. Он работал водителем, охранником, носителем пьяного тела, сторожем интимных интересов, и был громоотводом при туловище Петра Анатольевича. Уже шесть лет, Тёму ценили и уважали, доверяли, как товарищу, как сыну – это делал Петр Анатольевич, вызывая ревность жены к молодому парню. И Маша давала и позволяла, но ценила и уважала, за шесть лет, которые она знакома с Петром Анатольевичем, дружба их с Антоном окрепла. Встречались, как пылкие любовники, целовались стоя в центре пельменной. Подхватил на руки, донес до выхода.

– Сумку забыли, – кричала Маша, смеясь, хлопала его ручонками по широкой спине.

Привлекли внимание всей округе, которая их совершенно не волновала, они здесь хозяева ну, или рабочие при новых хозяевах страны. На пороге 1994 года их называли «новые русские». Им страна отдала вожжи в руки. Они вожжами хлестали, махали с таким азартом, что звенела округа. Ваучеры летали по свету, набивая тугие кошельки их хозяевам и предприимчивой толпе, которая их перепродавала. Приватезировалось все недвижимое с молотка, без контроля и с беспредельным азартом. Быстро нахрапом, завладели землей Российской «тройки лошадей» – это зарубежный партнёр, государственные служащие, и какая ни будь пешка, типа Петра Анатольевича. Если «пешка» изворотлив, он богаче, а главное берегись, чтобы не пристрелили. И в седлах «новые русские» у всех на виду, они по мутному закону взяли много: столько, насколько хватило изобретательности. И жилось при них рабочим тоже по-новому, по-русски широко и шумно. Не скрывали своего темперамента, развлекались, как могли, кто на что способен. Одни нахрапом брали, другие тихо по-змеиному, третьи ярко и изворотливо. При этом все были, казалось, счастливы, при деньгах, при офисах, при квартирах и коттеджах, при дорогих машинах, при охране и прислуги, ну и, много ещё, причем… Артём посадил на капот джипа Машу, целовались вдохновенно, с наслаждением.

– Как я скучал по тебе, – бубнил Артем, знала, что врет, не верила, сама в ответ врала.

– Ты самый лучший из тех, кто есть у меня, – оторвались друг от друга. Взглянула на часы. – Поехали, Петро ждет.

– Маша уважаю, всегда знаешь, что нужнее, и кайф умеешь обламывать, едим к нему, он мой «отец», – проговорил, оправдывая себя, как мужчину, а оправдывался потому что Машу делил с шефом, не испытывая дискомфорта за предательство.

– Антоша ты мой кумир, ты меня понимаешь.

– Маша за то и люблю тебя, знаешь, кому чего сказать.