Черный археолог из будущего.

Первая операция по обезвреживанию вражеских агентов завертелась, знаменуя собой рождение у казаков контрразведки. Аркадий усиленно отгонял от себя мысли, что заподозренные джурами люди могут оказаться совершенно невиновными. Ведь в любом случае им предстояло узнать все «прелести» допроса с пристрастием, так порицаемые либерастическими СМИ. При этом записных правозащитников ни в малейшей степени не смущало то, что бандиты, которых они пытались спасти от неприятных ощущений, сами творили жуткие преступления. Подразумевалось, что им – можно, а против них – упаси Господь! Правда, ведь пытки применяли и менты, добиваясь от невиновных людей признаний в не совершенных ими преступлениях… Оставалось положиться на волю того, в чьем существовании еще несколько дней назад Аркадий сильно сомневался. Лишний раз убедился, что не замазавшись по самые уши, историю не изменить.

К честной компании подтянулось еще несколько атаманов. Возникший вдруг вопрос о необходимости создания чего-то нового их всех заинтересовал. Сразу возникла оппозиция: «С дедов-прадедов ничего такого у нас не было, значит, и нам оно не нужно!»

Быстро вспотев, то ли от повышения температуры, то ли от попыток объяснить серьезные вещи простыми словами, Аркадий, судорожно подыскивая подходящие термины, рассказывал о необходимости введения контрразведки у казаков. Трудности начались уже с названия. Ни о каких «контр» присутствующие слыхом не слыхивали. «Тайный сыск» чуть ли не у половины вызвал отрицательные эмоции. Возможно, потому, что их самих активно разыскивали, некоторых – сразу в нескольких странах. Выражение «С Дону выдачи нет!» появилось не случайно и не только из-за сбежавших от своих помещиков крестьян. Так что после достигнутого согласия о необходимости отлова вражеских подсылов начали филологический диспут, не без труда выйдя из него минут через тридцать-сорок.

Суть новой службы все уловили легко, с вражескими подсылами приходилось иметь дело не раз. Но уверения попаданца, что возглавлять запорожскую Безпеку и донской Тайный приказ должны люди, не сменяемые каждый год, а то и чаще, вызвали у атаманов недоверие. Если смена всей верхушки у казаков проходит обычно без осложнений, то почему должно быть иначе в этом случае?

«Ежегодные перевыборы, по-моему, и в других мес

тах – перебор. А уж смена власти во время военной кампании… Но даже заикаться сейчас об этом – глупость несусветная. Будем проводить реформы по мере созревания к ним широких казачьих масс. Пока же удовлетворимся тем, чего добились».

Аркадий свернул спор о сроках руководства новыми ведомствами, заговорил о предстоящей операции с предполагаемыми шпионами. Почувствовал, что надолго его не хватит. После жара бросило в дрожь, временами накатывала слабость, еле-еле удерживался в сидячем положении. Опять усилилась боль в растертом при скачке в первый день правом бедре. Терпеть ее было можно, но говорить с ней о важных вещах, да с языковыми трудностями… Договорился, что втихую захваченные лазутчики будут размещены поодиночке, без возможности говорить друг с другом или дать весть кому-нибудь еще, и пошел прилечь отдохнуть.

Встревоженный не на шутку видом попаданца Васюринский с парой других характерников прошли за ним в хату и в который уж раз осмотрели его болячки. По их загорелым мордам понять что-либо было трудно, но легко было догадаться – раз в его здоровье нет улучшений, значит, лечение проходит не очень хорошо. В лучшем случае. Впрочем, мысли о своей возможной скорой смерти Аркадия не пугали совершенно. С эмоциями у него… тоже без перекосов не обошлось. Разве жалко было, что не удастся ничего изменить в трагической истории своего народа. Пусть не построить казацкое государство, на это шансы были чрезвычайно малы, он это понимал. Но, по крайней мере, хорошенько наказать улусы, занимавшиеся набегами, предотвратить руину,[21] облегчить оборону юга России, правильно распорядиться взятием Азова… Собственная судьба на фоне всех грядущих бедствий казалась такой мелочью…

Договорившись с характерниками, что его разбудят через два-три часа для допроса пленников, попаданец выпил какой-то горячий, душистый, сладковатый отвар и задремал. Тяжело, с не запомнившимися, но определенно неприятными снами.

Проснулся сам, опять в поту и разбитый, будто не спал, а вагоны разгружал. В хате никого не было, и во дворе на сей раз было тихо. Полежав несколько минут, собираясь с силами, встал и, иногда пошатываясь от накатывавшей слабости, пошел во двор.

К удивлению Аркадия, атаманов там не убавилось. Только теперь они разговаривали на пониженных тонах. Вероятно, Татаринов и Васюринский донесли до товарищей неразумность громкого обсуждения важных вопросов. Выход попаданца из хаты вызвал оживление.

– Ну как, подозрительных… э-э-э… (по закону подлости, быстро найти понятный казакам синоним слова «личности» Аркадий не смог) людей задержали?