Черный дембель. Часть 3 (СИ)

— Наврали они вам, Любовь Фёдоровна. Ставили чайники на плиту. Двое. Я сам видел. Чуть не опрокинули кастрюлю с кремом. Поэтому я и ввёл на кухнях комендантский час.

Баба Люба сощурила глаза.

— Что ты ввёл? — переспросила она.

— Комендантский час, — повторил я. — Как при чрезвычайных ситуациях. У нас ведь сейчас именно такая. Два дня осталось до Нового года. Советский народ торты на праздничный стол ждёт. А они, видишь ли, саботируют нам работу.

Положил на клеёнку очередную орхидею.

— Перед Новым годом чай попьют, — сказал я. — Ничего с ними не случится.

Вахтёрша покачала головой.

— Ох, и строг ты, Сергей, — сказала она. — Хороший муж из тебя получится. Смотри, пожалуются мальчишки на тебя в деканат…

— Не пожалуются, баба Люба, не переживайте, — вклинился в разговор Красильников. — Зассут. Все знают, что Чёрный, чуть что, раздаёт таблетки для памяти.

Любовь Фёдоровна обожгла Вову строгим взглядом.

— Какая я тебе баба Люба?! — возмутилась она.

Красильников покраснел, словно его лицо ошпарило паром. Опустил глаза. Активно заработал ложкой — перемешивал в кастрюле крем.

Вахтёрша посмотрела на меня.

— Какие такие таблетки ты, Серёжа, раздаёшь? — спросила она.

— Вова пошутил, — сказал я. — Любовь Фёдоровна, не обращайте внимания на его болтовню.

Вова закивал, подтверждая мои слова.

Я заметил, как Котова (бочком) направилась в коридор… мимо вахтёрши. Но баба Люба контролировала ситуацию. Она схватила Лену за руку — будто поймала на горячем карманника.

— Ты правильно решила, девонька, — сказала она. — Задержалась ты среди мужиков. Время позднее. Пора тебе домой идти. Идём, моя хорошая, провожу тебя до вахты.

Котова вздохнула и ответила:

— Конечно, Любовь Фёдоровна. Уже ухожу.

Баба Люба пробежалась суровым взглядам по лицам парней. Не выпустила Ленину руку. Вывела Котову в коридор.

На кухне воцарилась тишина.

Комсомольцы смотрели на дверной проём, прислушивались к шаркающим шагам вахтёрши.

Нарушил тишину Красильников.

— Чёрный, и как мы теперь будем? — спросил он. — Без Бригадирши-то…

Я уложил на клеёнку очередную лилию. Усмехнулся.

Сказал:

— Всё нормально, пацаны. Всё идёт по плану. Работаем. Не расслабляемся. У нас ещё куча дел.

Я посмотрел за окно, где на фоне чёрного полотна неба то и дело поблёскивали кружившие в воздухе большие снежинки. Заметил, что уже укрылись снежным покрывалом сбросившие листву ветви деревьев. В Новосоветске совсем недавно окончательно установилась минусовая температура. Снег на улицах уже не таял. «И не скоро растает, — подумал я. — Не раньше начала марта». Мысленно напомнил себе, что к первому января на улице ещё похолодает. Я чётко вспомнил этот факт после того сна, в котором Лариса Широва рассказала мне о девочке, замёрзшей в Новогоднюю ночь рядом проходившей между колхозными полями дорогой.

* * *

Котова вернулась на кухню четвёртого этажа за полчаса часа до полуночи. Румяная, серьёзная. Как ни в чём ни бывало сообщила мне о том, что пекари со второго и с третьего этажей выдали очередные партии бисквитов.

— А ты как здесь оказалась? — спросил Красильников.

Он почесал затылок.

— По верёвке на второй этаж забралась, — ответила Лена. — Руки разодрала, пока лезла.

Котова показала нам раны на своих ладонях.

— Сама залезла? — удивился Вова.

— Мальчишки помогли, — сказала Котова.

Она скомандовала:

— Паша, Вова, помешивайте крем! Не отвлекайтесь.

Посмотрела на Кирилла и Артурчика.

— Мальчики, глазурь готова? — спросила она. — Несите её в комнату. Шустрее! Такими темпами мы с вами до конца января с этими тортами провозимся.

Я ещё вчера вечером договорился с жильцами комнаты на втором этаже о том, чтобы они впустили ночью в общежитие Котову. А ещё я пообещал им по бутылке портвейна за то, что они покараулят до утра в коридоре — на случай, если баба Люба покинет свой пост и вновь отправится на прогулку по кухням. Парни пообещали, что задержат вахтёршу и предупредят о её визите меня и Лену.

Но баба Люба ночью нас больше не побеспокоила.

* * *

В воскресенье ровно в шесть утра в общежитие явился водитель директора швейной фабрики Дмитрий. Он вошёл вслед за мной в четыреста тринадцатую комнату, превращённую в склад для скоропортящихся продуктов. Окинул взглядом разложенные на столах поверх слоёв упаковочной бумаги ещё не покрытые глазурью, но смазанные кремом торты; с любопытством посмотрел на остывающие коржи, лежавшие на кроватях. Я подвёл его к подоконнику, где в картонных коробках уже ждали отправки к покупателям первые десять тортов, украшенных цветами из разноцветного крема. Одну за другой я приподнял все десять крышек — чтобы Дмитрий убедился в целостности отпускаемой нами продукции. Как только курьер одобрил товар, Котова обвязала коробки атласными лентами.

* * *