Черный Дождь

У входа Фаллер встречала молодая прыщавая женщина в джинсах и худи, представившаяся помощницей пресс-секретаря. Они шли по территории, где все напоминало кампус обычного университета. Здесь и на самом деле располагался вуз — Технологический институт Карлсруэ. Мимо них сновали студенты и ученые. Место производило удручающее впечатление. Было видно, что Центр изо всех сил пыжится походить на Массачусетский технологический институт в Бостоне не только названием. Однако здешний пресс-секретарь совсем не вписывался в стереотипный образ ученого, по крайней мере внешне.

Он был очень высоким и полным. Короткие волосы, кричащий зеленый пиджак и апельсиновый галстук с узорами делали его похожим на страхового агента, страдающего крайней степенью дальтонизма. Его ладонь была мягкой и потной. После такого рукопожатия Фаллер захотелось побежать в туалет и помыть руку. Говорил он рокочущим басом с чудовищным баденским акцентом.

Во время прохода по территории Фаллер почему-то показалось, что они сделали крюк и теперь движутся обратно к входу. Пресс-секретарь забрасывал ее скучнейшими сведениями об исследовательском центре, который когда-то назывался Центром ядерных исследований. Именно здесь был построен первый атомный реактор в Германии, первое интернет-соединение появилось на немецкой земле, а первый e-mail был написан на немецком. В наши дни Центр по-прежнему занимается технологиями ядерной безопасности, но его приоритеты на сегодня — это структура материи, эко- и нанотехнологий. Именно поэтому несколько лет назад было изменено название центра, и так далее, и тому подобное…

Фаллер вскоре перестала слушать. А зачем? Все равно все пишется на диктофон. Если будет нужно, она найдет какого-нибудь волонтера, который расшифрует запись и сделает из этих бредней краткую выжимку. Но это будет мартышкин труд, ведь совершенно ясно, что репортажу об этом унылом месте нечего делать в «Шике».

И вот они оказались в центре для посетителей, который и в самом деле располагался у входа. Раздуваясь от гордости, толстяк объяснял, что здесь представлена самая большая научная коллекция по теме ядерной энергетики на территории Германии. От демонстрационных помещений веяло атмосферой большого офиса в каком-нибудь отраслевом союзе. Из больших окон открывался вид на унылые здания и бескрайний лес за ними. Стены были увешаны фотографиями и чертежами различного технического оборудования, которые сопровождались длинными пояснительными текстами. Время от времени попадалась модель или какой-то прибор, на котором можно было нажать несколько кнопок и заставить загореться лампочки или дисплей. Все это напоминало урок физики в восьмом классе.

В отчаянии Фаллер взглянула на часы: почти пять. Она пробыла здесь всего полчаса (она не могла уйти, не расстроив толстого пресс-секретаря). Кроме того, ее самолет обратно в Гамбург вылетал только без двадцати девять. Она тихо вздохнула. Дирк Браун дорого заплатит за эту дьявольскую пытку!

Толстяк подвел ее к странному плоскому возвышению за несколькими перегородками, внутри которого клубилась серая масса, напоминающая очень густой сигаретный дым под стеклом. В нем мелькали странные светящиеся всполохи, словно рыбки ненадолго всплывали на поверхность, а затем снова ныряли вглубь.

— Что это?

— Это — камера Вильсона, — объяснил толстяк. Его голос дрожал от плохо скрываемой гордости. Впервые за все время пребывания здесь в Фаллер проснулось некое подобие интереса.

— Следы, которые вы там видите, оставляют элементарные частицы. Они сталкиваются с молекулами паров этанола в камере, ионизируя их и оставляя характерные конденсационные следы. Эти несколько изогнутые структуры, напоминающие червяков, — альфа-частицы, ядра гелия-4. Они состоят из двух протонов и двух нейтронов. Эти вытянутые следы — нейтроны, а прямые тонкие линии, которые появляются очень редко, вызваны гамма-квантами.

Фаллер была вынуждена признаться себе, что прибор произвел на нее впечатление. Она не слишком хорошо разбиралась в физике, но знала, что элементарные частицы слишком малы, чтобы увидеть их даже под самым мощным микроскопом. То, что их можно было наблюдать невооруженным глазом, показалось ей интересным, но и немного жутковатым.

— Означает ли это, что таки же штуки летают сейчас вокруг нас? — спросила она, слегка обеспокоенная увиденным. (Ей было известно, что в этом научно-исследовательском центре до сих пор проводятся эксперименты с радиоактивными материалами.)

Толстяк слегка улыбнулся.