Черный Дождь (ЛП)

— Но всегда есть причина. Имя каждого имеет какое-то значение, например, мое, Макайла в честь крутой пианистки из Англии. Она приехала в штаты в 1921 одна, в возрасте восемнадцати лет, чтобы играть в Симфоническом оркестре Чикаго. Макайла Фергусон. Вы ее знаете? Моя мама начала играть из-за нее. Она была потрясающей. В любом случае, «Принцесса на горошине». Это кое-что значит.

— Тебя назвали в честь Макайлы Фергюсон?

Хотя, наверно я не должна была, но я была впечатлена. Ну, то есть, у парня, который тут сидел, ведь было пианино Аугуста Фёрстера.

— Да, а вас в честь кого назвали?

— Моего отца. Ты имеешь в виду Пи, как букву, или Пи, как горошинку в сказке?

— Сами догадайтесь. Хотите ей почитать?

— Нет, продолжай. И тебе надо перестать избегать необходимого разговора. Я предложил тебе сделку. Хочешь ее заключить или нет?

— Это моя мама начала звать меня Микки. Оно подходило к ее имени. Мы были Микки и Викки.

— Макайла, —, начал заводиться Блейк.

— Что, если я скажу нет?

— Это твое право, но я собираюсь найти того, кто готов занять это место. Это лучшее для меня сейчас, с тем что происходит на работе. Сейчас там сумасшедший дом. Ты просто не знаешь, кому можно доверять.

Мои глаза немного расширились, гадая, говорил ли он обо мне. Неужели он уже знал, кто я? Это он играл со мной?

— Итак, вы просто собираетесь нанять какую-то ш.л.ю.х.у заботиться о вашем ребенке? – спросила я, называя это слово по буквам, чтобы Пи не запомнила.

— Нет, я собираюсь нанять няню, которая будет заботится о Лондон и обо мне заодно. У меня нет сейчас желания иметь дела с женщинами.

Я бы хотела с удовольствием сказать, что он блефовал, но я боялась, что это не было блефом. Я была почти уверена, что он сможет найти кого-то, кто будет так делать, кто будет обращаться с Пи, как это делала последняя няня, или как обращались с ней ее ужасные родители.

— Этого я и боялась, — призналась я, тяжело вздохнув. Пи захихикала, когда ноги пингвина взмыли в воздух, и он скатился по льду на своей заднице. По крайней мере, она была занята глупыми пингвинами, про которых смотрела уже миллион раз, и не обращала внимание на нас. Я улыбнулась ей, не понимая, почему сердце ее отца не таяло при звуке ее смеха. Невозможно было устоять, чтобы не улыбнуться ей. Блейк мог. Он даже ни разу не посмотрел на нее. Его холодные, как камень, глаза пристально смотрели на меня, ожидая моего ответа.

— У меня есть несколько условий, — наконец заговорила я.

Блейк слегка выпрямился, и выглядел шокированным. Черт. Я слишком быстро сдалась.