Черный Гиппократ

Осмотрев дверь, Владимир обрамил внимание на щель под притолокой — может, всего полсантиметра шириной. Но эта узенькая щель обещала некоторый простор для маневра. Владимир покрепче взялся за ручку и приподнял дверь до упора — до притолоки. При этом язычок замка выскочил из прорези. И дверь открылась. Нестеров оглянулся. В коридоре, никого не было. Слышались голоса — это Маргарита и санитарка разговаривали с Перезвенцевым. Тот отвечал что-то тихо и охал. Вероятно, они поворачивали его на бок.

Нестеров шагнул внутрь гардероба, закрыл за собой дверь. Включил свет, осмотрелся. На вешалках висела одежда — не очень аккуратно она висела. Среди прочей он узнал и свою. Погладил, порадовался — будто встретил хорошего старого знакомого…

Под окном было свалено в кучу использованное белье — как видно, приготовлено к стирке. Вдоль стен рядами стояла разнокалиберная обувь. Это собрание обуви (как говорится, каждой твари по паре) вызвало у Нестерова недовольную улыбку.

Он принялся ощупывать одежду. Это не заняло у него много времени: он знал, что отмычки отзовутся — брякнут под рукой. Так и произошло; Владимиру не пришлось, аки вору, лазить в каждый карман… Отмычки отозвались из пиджака, что висел рядом с его одеждой…

— Надо же! Как подружились!..

Пиджак Перезвенцева был основательно попорчен: в двух местах пробит пулями, а лацканы — сплошь в бурых пятнах засохшей крови.

Нестеров достал из кармана пиджака отмычки. Это была довольно увесистая связка. Нестерову никогда прежде не доводилось видеть отмычки, изготовленные заводским способом. В кармане пиджака еще что-то брякнуло. Пистолет?.. Нет, это были всего лишь наручники. Их Нестеров вернул на место.

Подошел к двери, выключил свет. Осторожно выглянул наружу.

В коридоре было по-прежнему пустынно…

Тогда Владимир вышел из гардероба, опять приподнял дверь за ручку, и потянул на себя. Язычок замка вошел в прорезь, Владимир отпустил ручку. И дверь с глухим щелчком села на порог. Это было просто, как дважды два!..

Через минуту Владимир подмигнул Перевезенцеву, проходя мимо его палаты. И тот сразу перестал охать.

Маргарита крикнула Нестерову вслед:

— Подождите, Володя!.. Помогите повернуть его на спину…

Владимир с недоумением взглянул на саженные плечи санитарки, на ее руки-лопаты, на могучую грудь.

Рита поняла его взгляд:

— Силы-то нам хватило бы. Да не хватает рук. Тут осторожно надо…

Втроем они аккуратно положили Перевезенцева на спину.

Владимир сказал:

— Я посижу с ним немного. Если можно, конечно…

Когда Маргарита и санитарка удалились, Нестеров показал Алексею отмычки:

— Все оказалось совсем не сложно. Не всякая закрытая дверь — закрыта. Я думаю, это истина.

Перевезенцев показал ему, как правильно пользоваться отмычками: как вставлять в замочную скважину, под каким углом держать, с каким усилием нажимать, как проворачивать.

Потом Алексей выразил сожаление, что так слаб, что не может пойти вместе с Нестеровым:

— Такие дела лучше обделывать вдвоем. Нужно хоть какое-то прикрытие.

Но Владимир уверенно улыбнулся:

— Справлюсь… Не тревожься, Попутчик! Мы еще выведем этих монстров на чистую воду.

— Почему Попутчик?

Нестеров спрятал отмычки в карман:

— В детстве, во втором, кажется, классе… задумал я написать роман. И начал его словами: «Постой, Попутчик добрый, возьми меня с собой…»

— Во втором классе? Любопытно.

— Мне кажется — непростые это слова. Видно, снизошли на меня с небес. Иногда я вижу в них эпиграф к своей жизни, иногда некую аллегорию — что за Попутчик? — не помню, кого имел виду, куда собирался. Наверное, в жизнь… Искал Попутчика… А если признаться, ищу до сих пор… Слова же эти представляются мне заряженными чем-то — имеют положительный потенциал, светлую эмоциональную окраску. Иногда они поддерживают меня.

Алексей задумчиво шевелил губами; наверное, повторял фразу про себя. Потом сказал:

— Скорее это ты, Володя, мой Попутчик. Сам видишь, в каком я положении… Уж если не иду за тобой, то хотя бы держи меня в курсе.

И они пожали друг другу руки.

Для проникновения в подвал, в морг, они наметили следующую ночь…

Глава двадцатая

На следующее утро, выходя из умывальной комнаты, Нестеров столкнулся с идущими по коридору Ивановым, Блохом, Фаиной, Маргаритой… Обход, видно, начался раньше обычного.

Иванов Нестерова в упор не видел, Блох взглянул исподлобья, Фаина проворчала: «На обход!.. На обход!..» А Маргарита оглянулась, одарила улыбкой…

Иванов и свита направлялись в начало коридора — к первой палате. Нестерову бросилось в глаза, как бледна была Фаина и как подавленно она выглядела. Обычно она с утра была бодра, свежа, благоухала, как майская роза и острила. А сегодня он едва узнал ее.

Нестеров, оставшись стоять возле умывальной, слышал обрывок разговора.

Иванов спрашивал у Фаины:

— И что, со вчерашнего дня муж не появился?

Фаина удрученно качала головой:

— Как в воду канул!

— И раньше такого не бывало?

— Никогда. Иннокентий — очень домашний.

— Может, вы поругались?..

Тут они скрылись за дверью палаты номер один.