Черный Гиппократ

Марина подслеповато щурилась на него. У звезды стриптиза были нелады со зрением; судя по характерному прищуриванию — близорукость.

— А, это ты!.. — она зевнула. — Вот не думала, что ты заедешь так далеко. — Марина, наверное, недавно проснулась, потому как была весьма не прибрана; она сощурилась на Пустовита. — А это что за мен?

Марина стояла на пороге. Не приглашала войти.

Башкиров представил Пустовита:

— Твой новый почитатель… От тебя без ума.

— Молодец. Ну, и что? Она перевела взгляд опять на Башкирова.

— Ты нас не пригласишь?

— Сразу двоих? — она с трудом подавила зевок. — Я и тебе-то адрес дала чисто риторически. И напрасно ты им воспользовался…

— Вы дерзите, мадам! — натянуто улыбнулся Башкиров. — Может быть, местечко уже кем-то занято?

Марина оглянулась в прихожую:

— Что я? Дура? Клиентов домой водить…

Она, хоть была и не прибрана, но все же была красива. Ее распущенные по плечам, взлохмаченные волосы были красиво распущены; заспанное лицо этой ночной бабочки представлялось красиво заспанным и даже ее грубое обхождение с непрошеными гостями выглядело красиво-грубым. Да, бывают такие люди, которые просто обречены быть красивыми. На подиумах Петербурга можно встретить немало таких. Одной из них, может быть, даже среди первых в списке, была Марина Сенькова. Супермодель. Настолько «супер», что даже от этого устала. И сама, конечно, охотница — ночная, — которая охотой уже пресытилась.

Башкиров все заглядывал в квартиру через ее плечо:

— Ну ладно! Если к себе не приглашаешь, поехали с нами — покатаемся…

— Приглашение — на миллион, — иронизировала Марина и запахивала поплотнее халатик, поскольку из подъезда дуло. — Ты — прямо Савва Морозов… — но неожиданно она поинтересовалась: — А куда кататься-то?

— Куда хочешь! Целый «рафик» к твоим услугам. Можно сказать — кабинет на колесах. Хочешь — сиди, хочешь — лежи. Услуги какие-нибудь — пожалуйста…

— «Рафик»? — Марина как будто была разочарована.

— Ну да! — напирал Башкиров. — Я же тебе говорил, что работаю врачом на «скорой помощи».

Она рассмеялась:

— Значит, вы меня на «скорой помощи» собираетесь катать по Питеру? — она явно пудрила им мозги и никуда не собиралась. — Я в последнее время меньше чем на «мерседесе» не катаюсь…

Неизвестно, сколько продолжался бы еще этот разговор, если б не Пустовит. Он попросту не выдержал, сорвался. Он вдруг зарычал, приняв на лице совершенно зверское выражение. Сгреб супермодель Марину Сенькову в охапку — да так неожиданно и быстро, что Марина и пискнуть не успела, — и, недолго думая, швырнул ее в лестничный пролет.

Уже падая, Марина глухо ойкнула. Падала она спиной, раскинув руки — словно пытаясь ухватиться ими за воздух. Башкиров и Пустовит видели, как исказилось в смертельном страхе ее красивое лицо…

Она ударилась спиной о старую сетку. На удивление, сетка выдержала вес Марины, спружинила. Звякнули какие-то пустые банки, которые давно покоились на сетке, облачком поднялась ржавая пыль… Марина, почуяв под собой спасительную опору, извернулась, как кошка, и запустила длинные пальцы в ячейки сетки. Но ноги девушки скользнули в обширную дыру. Халатик зацепился за острые концы стальной проволоки, мелькнули в воздухе сахарно-белые стройные бедра супермодели. Сетка вдруг слегка дернулась, издала звук наподобие: «Хр-р-р…» и порвалась сильнее. Это была очень старая сетка.

Марина боролась за жизнь, отчаянно цепляясь пальцами за ячейки сетки — обламывались ногти, лопалась кожа на ладонях, вниз по рукам стекала кровь. А сетка все прорывалась, сдавала позиции. Марина с ужасом поглядывала вниз, шумно дышала, кусала себе нижнюю губу. Видя, что время ее истекает, понимая, что сетка не выдержит долго, Марина принялась потихоньку раскачиваться в надежде зацепиться ногой за перила. Однако этим раскачиванием она только ухудшила свое положение… Ветхая сетка не выдержала и оборвалась под руками девушки. Марина с пронзительным вскриком рухнула вниз, а халатик ее так и остался висеть на обрывках проволоки. Марина попросту выскользнула из халатика…

Переворачиваясь в воздухе, будто птица со сломанными крыльями, Марина упала на следующую сетку, но пробила ее, расцарапывая свое прекрасное обнаженное тело, потом так же пробила-прорвала третью сетку и с глухим стуком упала на бетонный пол. Она лежала, распластавшись, без движений… Даже с высоты пятого этажа было видно, как едва приметные царапины на ее теле быстро заполнялись кровью; потом кровь стекала на бетон, собиралась в лужицы… Шея Марины была некрасиво вывернута. Девушка не шевелилась и не издавала ни звука.

Башкиров и Пустовит с минуту смотрели вниз.

— Сучка! — процедил Пустовит и сплюнул в пролет.

Башкиров криво усмехнулся:

— Чего это она вдруг!.. — покачал головой. — Не перевелись еще самоубийцы…

Тут хлопнула дверь подъезда. Башкиров и Пустовит увидели старушку, которая остановилась возле лифта и нажала кнопку вызова. Наверное, старушка не сразу заметила Марину, а когда заметила, испуганно огляделась и подошла к ней. Покачала головой:

— Ой, девонька, до чего тебя довела развеселая жизнь!..