Черный горизонт. Красный туман

Следом за ним шла женщина. Невысокая, приземистая, она несла лишь небольшой рюкзак, зато в руках держала не фонарь, а небольшой рефлектор, режущий темень леса золотым снопом света, искрящегося каплями дождя. Мокрые волосы ее тоже вылезли из-под капюшона на щеки, касаясь больших черных знаков, подобных рунам йегеров. В губах ее торчали гвоздики, три в нижней, четыре в верхней, так что в свете фонарей рот женщины казался пастью некоего глубинного монстра. Головки гвоздиков тоже были украшены рунами.

Идиотка! Но Каетан слишком хорошо знал, что наивность – это лишь один из грехов волхвов, да и к тому же не самый опасный.

Ощутил он и свежую кровь – татуировки и пирсинг были не старше небритого подбородка проводника, женщина наверняка сделала их после того, как перешла границу Польши.

Третий путник, худой юноша примерно возраста Каетана, был без капюшона, а потому географ мог видеть его бритый череп, тоже покрытый узорами, которые, с точки зрения их владельца, наверняка имели магическое значение. Этот тащил самый тяжелый рюкзак с притороченной снизу картофелиной упакованной палатки.

Последний волхв сильнее прочих укутывал лицо, так что из-под капюшона торчали только длинный горбатый нос и солидные усища. Губы мужчины двигались: он пел. До Каетана долетали лишь фрагменты слов, заглушаемые однородной перкуссией дождя и шумом леса, но и этого хватило, чтобы узнать песню. Черный, медленный ритм призыва силы и покорения балрогам. Гимн человеческих ренегатов, тех, что по-русски звались волхвами.

Большая часть культистов – всего лишь экзальтированные идиоты, ищущие сильных эмоций. Обычно молодежь, из мест, где никогда не сталкивались с истинной силой Черных и для кого Великая Война четыре десятилетия назад была только историческим фактом. Соблазняемые одержимыми пророками, начитавшись старых сатанинских книг, они создавали секты и почитали балрогов как воплощение зла. Редко когда становились опасными, разве что владели остаточной магией или обладали настоящими артефактами Черных – фрагментами оружия, тел или хотя бы горстью земли, пропитанной злыми проклятиями во время битв. Артефакты меняли их тела и разумы, заставляли поступать жестоко. К счастью, большая часть таких людей, когда их отрезали от влияния гуру и черной магии, хорошо поддавались ресоциализации.

Опасней были настоящие предатели, расшатывавшие порядок, установленный эльфами, и ищущие на западе поддержки своим действиям. Шпионы, саботажники, агенты влияния, убийцы. Они представляли реальную угрозу в центральной Польше, но особенно опасными оставались в западных, еще не окончательно усиленных воеводствах, где еще шла невидимая война. Королевская контрразведка преследовала их и безжалостно уничтожала.

Ну, а этих – просмотрела! Каетан подумал о своем приемном отце, полковнике контрразведки Второго отделения Генштаба.

Люди, которых он видел, могли быть искателями артефактов, но не казались опытными поисковиками. Потому более вероятным казалось другое: волхвы хотели добраться до территорий, контролируемых Черными, принести клятву обожествляемым хозяевам. Отдаться им на службу и испытать честь общения с балрогами.

Идиоты! Долбаные идиоты!

Каетан еще усилил свою акварацену, теперь шел всего в нескольких шагах за колонной путников, оставаясь невидимым.

Он не мог позволить, чтобы волхвы добрались до крепостей йегеров на западе. Эти кретины не знали, что встреча с их богами будет состоять из акта жертвоприношения. Жертвами же окажутся они сами, а йегеры умеют убивать множеством ужасных способов. Нет, Каетан не слишком-то жалел ренегатов – ну, может, девушку, чуть-чуть, поскольку каждая женщина казалась ему ценной и достойной жизни. Однако эти люди представляли собой угрозу, даже если не несли в памяти никаких ценных разведданных, а разумы их не могли открыть балрогам важные военные сведения. Они могли представлять угрозу для своих родственников, поскольку вообще имели память и чувства, что перед смертью будут отсканированы и выжаты на предмет мельчайших частиц информации о Польше. Йегеры умели это делать, о да, могли удерживать человека в многомесячной спячке страдания и выкачивать мозг – клетку за клеткой – ради любого обрывка информации, картинки, запаха, чувства. А потом из этого они выстраивали магические карты, нанося положения домов и деревьев, фабрик и костелов, точек силы и военных крепостей. И картограммы нематериальных явлений и зависимостей: водных течений, людских взаимоотношений, сети бизнес-связей, потоков налички, эмоциональных связей. Все эти данные могли в будущем помочь при подготовке нападения – как обычного, так и магического или псионического.

Открытый к услужению, готовый принести клятву, знающий других ренегатов волхв мог доставить балрогам куда больше ценной информации, чем схваченный во время битвы солдат Речи Посполитой, обученный ставить ментальные блокады, или отважный и религиозный искатель артефактов, который из неосторожности слишком глубоко проник в западные земли.