Черный, как смоль

В спальне родителей стоял хорошо знакомый Белоснежке запах – сколько она себя помнила, здесь всегда пахло именно так. Лавандой, чистым постельным бельем, землей комнатных растений, одеколоном отца и старыми кружевными занавесками, доставшимися им от бабушки. Девушка приподняла край покрывала, свисающего до пола, и заглянула под кровать. Плед был там.

Она заползла под кровать. Там было пыльно. Отец, видимо, больше не пылесосит тут так тщательно, как делал, когда дочь жила в его доме. Ну да ладно…

Белоснежка подняла плед, и ее сердце вдруг сильно забилось. Руки странно похолодели и стали влажными. Под пледом была обычная картонная коробка. Никакой декоративной шкатулки. Коричневая картонная коробка с эротической литературой.

Она задвинула коробку обратно и снова накрыла ее пледом. Это действительно тайна, но не та, которую она ищет. Сексуальная жизнь родителей ее не касается и, она надеялась, никогда больше не коснется: эта случайная находка будет единственным подобным событием.

Девушка выползла из-под кровати, покашливая, и стряхнула пыль с испачкавшихся на коленках джинсов. Разочарование. Пустота. Может, она что-то не так запомнила? Или вообще придумала шкатулку, вообразила ее себе? Может, она так сильно думала о том, от какого замка этот ключ, что попросту сочинила запертую на замок шкатулку?

Нет. Такого не может быть. Белоснежка на это не согласна.

Куда можно спрятать шкатулку в доме ее родителей, если не хочешь, чтобы ее случайно нашли?

Девушка проверила все шкафы, все ящики, побывала в гостиной и на кухне, на чердаке и в сарае на заднем дворе. Нигде не было ни шкатулки, ни даже намека на такую вещицу. Вечер переходил в черную ночь, надежда – в серую бессмысленность.

«Думай, думай!» – подбадривала себя Белоснежка, сидя на диване в гостиной. Она осторожно терла виски и пыталась изгнать неумолимо нарастающую головную боль. Достав из кармана ключик, девушка сжала его в ладони.

«Расскажи мне правду, ключик. Покажи, где твой замочек. Укажи мне путь к шкатулке…»

Но нет, этот ключ – лишь мертвый груз в ее ладони. Он не ответит.

«Как часто то, что мы ищем, оказывается ближе, чем мы думаем».

Белоснежка ненавидела такие способы подбадривания. Но сейчас эта фраза монотонно стучала в ее мозгу. Где же это «ближе, чем мы думаем»? Под задницей, что ли?

Она еще додумывала эту мысль до конца, а руки ее уже разбросали диванные подушечки и открыли складной диван-кровать.

Там лежала шкатулка.

Кроватная часть дивана помещалась под диванными подушками, откуда ее можно было вытащить наружу. Внутри дивана, между кроватной частью и полом, оставалось чуть-чуть места. Туда можно было класть, например, постельное белье в коробках. Но сейчас там была одна лишь знакомая Белоснежке деревянная шкатулка. Она достала ее потными руками и торопливо принялась открывать. Ей не хотелось любоваться ее поверхностью. Содержание было важнее. Ключ недолго оставался в руках девушки. Он тяжело повернулся в замке, как будто им давно не пользовались. Белоснежке пришлось напрячься, прежде чем ключ поддался.

Она не знала, чего ждать. Не могла сказать, что рассчитывает найти в шкатулке. Но перед нею вдруг оказалось ее детство, которого она не помнила.

Фотографии светловолосой сероглазой девочки, которая была похожа на нее – но это точно была не она. Эта девочка похожа и на папу с мамой, но не совсем. Роза-роза-роза-роза-роза… Ее сестра Роза. Когда Белоснежка увидела фотографии, она вдруг вспомнила, как пахла сестра, как она дышала во сне, как руки этой девочки обнимали, а иногда и щипали ее. Хихикающий смех Розы. Ее грозный плач. Ее песни и свист, как у соловья.

Фотография, на которой две девочки вместе. Одна младше, темноволосая. Это Белоснежка. Они стоят рядом. Они плещутся в воде на пляже. Они бегут. Они танцуют под дождевальной машиной. Белоснежка никогда не видела этих снимков. Все ее мысли вдруг наполнились воспоминаниями.