Черный хлеб (СИ)

Родители мужа жили недалеко, бывали у нас часто. Свекровь Аликанида Семеновна давно не работала, и была чересчур общительна. Дни она проводила на телефоне, общаясь с родственниками, друзьями и соседями по даче. Основной темой разговоров было: первые сериалы, жизнь Георгия, какой замечательный у нее сын, как много работает, и как не повезло ему с женой. Да, она хорошая, дома чисто, приготовлено, и шьет, и вяжет. Но ведь ее сын был достоин самого лучшего, и мог бы найти побогаче, с квартирой и прочими благами. Тема не менялась со свадьбы, сейчас разговоры немного разбавлялись новостями о детях.

С детьми свекровь общалась на уровне — сделать козу, свекор — деда Ваня — в детях души не чаял. Он не спускал их с рук, когда приходил в гости. Буквально второе слово после мама стало — Деваня — так Тошка искажал слова, свекровь смеялась — диваня ты. Бабушку дети звали Бабаля — сокращенно от баба Аля.

Гошка у меня мужик запасливый, как бурундук. В период высоких цен и дефицита продуктов, он ездил в дальние деревни, скупал по дешевке овощи, мясо, мог припереть сразу ящик сливочного масла, полтуши теленка, или купить со склада огромную упаковку детского питания.

Проблемы питания у нас не стояли благодаря Гошику, детям было что предложить — труднее их убедить это съесть. Антон плохо ел фрукты и не пил соки, Кирилл не ел импортное детское питание.

Когда детям было по шесть месяцев, Кир научился вставать на ножки, Антошка задержался. Врач в панике отправила нас на стимулирующий массаж. Ездить было не очень далеко, но попробуйте влезть в автобус с двумя детьми, зимой, когда они одеты в объемные комбинезоны. Первый же опыт был катастрофическим: в поликлинику я приехала буквально вся в мыле, обратно пришлось ловить такси.

Вечером я описала эту проблему мужу. Он молчал, затем скривился,

— Это же твой выбор, ты говорила справишься сама, и на меня не будешь складывать проблемы.

— Но ведь это и твой сын! Массаж нужен Антону, а не Кириллу!

— Если бы он был один, ты могла ездить на автобусе! — упорствовал он, лишь бы испортить мне настроение.

Тем не менее, теперь он отправлял служебную машину, когда это было возможно.

В другие дни я обращалась ко всем, кому можно: пару раз приезжала Лиза, несколько раз я оставляла Кира у соседки, у нее была девочка близкого возраста.

Почему я не обращалась к свекрови? Аликанида вела себя как дама, которая никогда в жизни не прикоснется к, о ужас, обделанным пеленкам, и рассчитывать на нее было бесполезно. Вся помощь закончилась одним единственным разом, после чего мне было сказано:

— Ну милка моя, мы своих сами вырастили, давай сама!

В следующий раз мне просто не окрыли двери. Хотя наш дом подвергался инспекции раза три в неделю — проверялось все: чистота посуды и пола, порядок в шкафах, чем кормят ее сыночку. Ни одна из этих проверок не обходилась без страданий, как неудачно женился ее сын. И какие прекрасные варианты у него были раньше — у той мама главбух на базе, у другой папа директор мясокомбината. В советское время это были хлебные места, и обеспеченные люди.

Дети росли, к 11 месяцам они дружно пошли, вскоре Бабаля и Деваня сменились на дедВаня — и как не странно — на бабулю, всякие бибики и бакаки сменились сперва словами, и вскоре целыми фразами. Развивались пацаны ровно, внешне почти не отличались, что я специально подчеркивала стрижками и одеждой. Жизнь в деревне научила меня и стричь людей — примерно как стрижка «ветерок», когда все волосы на голове стригутся одинаковой длины. Так я стригла в деревне и отца, и соседа, и девчат и мальчишек. До самой школы мои сынки ходили с «ветерком» на голове.

Осень была теплой, мы гуляли в соседнем дворе — у нашего дома двора не было — где было много детей, качели, песочница, дорожки для велосипедов. Я садилась на скамью под деревом, дети бегали, как могли, за голубями. Часто падали, но уже сами вставали. Было так хорошо, желтые листья, солнце, детские голоса — наверное те самые минуты счастья. Возвращались мы чумазые от песка, уставшие, но довольные. Мылись, кушали и до сна дети играли на ковре, а я вязала и приглядывала за ними.

Однажды вечером я наблюдала картину, от которой сердце сжалось. Муж редко проводил время с детьми, но в это вечер он играл с Тошкой, сидя на полу. Кир, которому тоже хотелось внимания, подобрался к нему, и протянув мужу обглоданную печеньку, сказал:

— Папа! — протянул ручки, вложив обмусоленную печеньку в руку мужу и требуя, чтобы его тоже взяли на руки. Гошка, подскочив на ноги, брезгливо побежал мыть руки, испачканные обмусоленной печенькой.

Я попыталась отвлечь детей мультиками, но эпизод не забылся. Я знала, что Гоша не собирался быть отцом приемышу, но наивно думала, что время сотрет неприятие, ведь невозможно жить рядом с ребенком и не полюбить его. К сожалению, это видимо касается только женщин.