Черный квадрат. Стихи. Голоса в диалоге. Пьеса

О ее длинной фотосессии в Массачусетсе

Во время интервью с сенатором –

Щёлк-щёлк – для журналов и газет,

А потом она стала леди Жаклин Ли Бувье Кеннеди

(Пока не Онасис) –

Мифической первой леди Белого дома.

Я не знал также – имиджмейкер – создатель

Икон Камелота 60-х – Джона и Джеки – был

Русский парень – Олег Кассини!

Ответственный за их харизматичный вид!

Но сейчас я это знаю!

У меня в Торонто есть поднос Кассини,

Купленный у старого владельца-фермера

На барахолке, на Лоренс Маркет, за 2 доллара!

О Господи!

Это реликвия американского Камелота 60-х,

Стоит несколько тысяч!

Там же купил книгу умницы Кассини

«Мой собственный стиль» за 50 центов,

Знаете магазин, в котором

Торгуют за ненадобностью отданными вещами?

Я в Торонто,

Перед большим экраном – ТВ-рекламы –

Местной Галереи AGO – июль-октябрь 2006!

Энди Уорхол – Супернова!

«Смерти и трагедии звезд 1962–1964»!

Куратор – канадский кинорежиссер Дэвид Кроненберг[49]!

Кино, фото, видео, шелкографии эпохального убийства!

Уорхол знаменит картинами портретов Джеки этого момента!

Шелкографии тех жутких выстрелов!

Шестнадцать изображений, навеки, американской,

Первой Леди – Жаклин Ли Бувье Кеннеди Онассис!

Рыцарь

Когда снимут мою голову, ее уже не надеть.

«Сэр Гавейн[50] и Зеленый Рыцарь»[51]Английский средневековый миф

Бормочущий медведь поворачивается в узком логове,

Голодный волк и хитрая лиса в соревновании –

Кто быстрее съест

Трусливого быстрого зайца.

Кричащая птица машет крыльями,

Вооруженный рыцарь в седле торопится сквозь

Поваленные ветром деревья и глубокие сугробы,

Рыцарь мечтает

О встрече с королем Артуром

И думает о красоте Гвиневры[52]

.

Лес кончился перед сэром Гавейном,

Пейзаж превращается

В открытое всем снегам белое пространство —

Равнины Гластонбери,

Под неспокойным небом декабрьской зимы,

Серый свет неба обрамляет сумерки коротких,

зимних, холодных дней.

Скачущий рыцарь быстро пересекает замерзшую реку –

Неостанавливающаяся лошадь не пьет из полыньи,

И тень Рыцаря Камелота уже на высокой стене замка,

Рыцарь торопится к ритуалу Рождества,

К щедро накрытому круглому столу,

Вокруг которого пируют благородные рыцари.

Молодой рыцарь Сэр Гавейн врывается

В зал с колонами и высоким, с балками, потолком –

Сине-красный свет дымящих факелов,

Сверкающие пятна наполненных серебряных кубков

И мерцающая сталь кольчуг храбрых мужей.

Король бежит

с распростёртыми объятиями

к своему племяннику.

Молодой Гавейн видит счастливые глаза Гвиневры —

Прекрасной жены Артура –

Шелковый шарф скрывает радость гордой женщины.

Празднующие рыцари

Поднимают кубки

В честь Гавейна —

Пьяное веселье Камелота

Продолжает бурлить в их крови!

Вдруг!

Крик! Эй!

Остановись!

Ярко-зеленая молния-свеченье врывается в зал!

Торжественно-счастливое веселье Камелота исчезает!

Огромный зеленый Монстр посредине зала!

Рыцарь Гавейн поднимает

Острый топор!

Зелёный незнакомец угрожающе приближается к королю Артуру!

Храбрый воин Гавейн подбегает к нему!

Напряжение повисает вокруг Круглого Стола!

Содрогается каменный купол потолка!

Громкий звонкий звук метала рыцарей в доспехах!

Храбрый герой Гавейн хватает и поднимает топор –

Тяжелый топор громко летит вниз!

Безголовый Монстр твердо стоит на ногах,

Освещенный зеленым светом!

Он поднимает свою голову и убегает!

Любовь[53]

(Перевод стихотворения А.С. Пушкина лицейским профессором английской литературы Томасом Шоу[54])

Что такое перевод?

На блюде бледная вытаращенная голова поэта,

Говор попугая, болтовня мартышки

И профанация конца.

Владимир Набоков

Yes! I remember well our meeting

When first thou dawnest on my sight,

Like some fair phantom past me fleeting,

Some nymph of purity and light.

By weary agonies surrounded,

’Mid toil’ mid mean and noisy care,

Long in mine ear thy soft voice sounded,

Long dream’d I of thy features fair.

Years flew; Fate’s blast blew ever stronger,

Scattering mine early dreams to air,