Черный лед

Я в этом не сомневалась. И хотелось бы надеяться, что я не пытаюсь саму себя в этом убедить.

– А у меня ее и нет, – весело ответил Кэл.

Они заржали, дали друг другу «пять», потом обменялись мудреным рукопожатием.

– Чувак, у тебя волосы во все стороны торчат, – заметил Дэкс.

Ну да. Я зарывалась пальцами в густые каштановые волосы Келвина и взъерошила их.

Я думала, Келвин отшутится, но он наклонился посмотреться в зеркальце и проворчал:

– Блин, Бритт, мне же после тебя на ужин с предками идти! – Парень безуспешно попытался создать подобие прически.

– Ну и что? Сходишь в душ, какие проблемы? – возразила я, устав сидеть молча, пока парни обсуждают меня, словно я невидимка.

– Ты прямо как мой папаша – вечно поучаешь, что делать дальше, – пожаловался он. – Сосредоточься на поцелуях, ладно? Это у тебя лучше получается.

Фыркнув, Дэкс удалился.

Когда мы с Келвином снова остались одни, я возмущенно на него накинулась:

– Зачем ты дал Дэксу повод думать, что у нас был секс?!

– Затем, детка, – сказал Кэл, забрасывая руку мне на плечо, – что не сегодня завтра он у нас будет.

– Да ну? Любопытная новость, потому как я бы хотела подождать. А когда же ты собирался сказать мне?

Он со смехом отмахнулся от вопроса, но я не шутила. Мне действительно хотелось услышать ответ.

– Скажи мистеру Бэгшоу, чтобы сделал мне поблажку на следующей контрольной, если не хочет, чтобы я разболтала всем про вашу тайную связь, – хихикнула Корби, возвращая меня к реальности.

Когда я не ответила, она добавила:

– Ты же не обиделась, правда? Ты же знаешь: я просто шучу. Я в курсе, что у вас с мистером Бэгшоу ничего нет. Ты бы обязательно рассказала мне, если бы у тебя появился парень, правда?

Увы, неправда. Я приняла решение. «Никакого купания сегодня», – написала я Келвину, надеясь, что тот не сделает вывод, что у меня месячные. Мы встречались уже несколько недель, и я была близка с ним, как ни с кем, но не до такой степени, чтобы просить его обеспечить меня ибупрофеном и грелкой.

«Когда же я увижу тебя в бикини? – написал он. – С завязками, которые смогу развязать…»

«Когда перестанешь скрывать наши отношения», – набрала я. Палец завис над кнопкой «отправить».

В конце концов я стерла текст – не хотела манипулировать своим парнем. Мне было семнадцать, время игр кончилось.

Глава 19

Не знаю, как долго Мэйсон вел меня, подпирая плечом, поддерживая, подбадривая. Неожиданно обнаружив себя еле волокущей ноги вниз по склону в поисках хоть какого-то укрытия, я осознала, что уже не раз на ходу проваливалась в сон и снова просыпалась. В других обстоятельствах я бы с омерзением отодвинулась от Мэйсона, но сейчас слишком вымоталась, чтобы думать об этом.

Он что-то сказал мне на ухо. По тону я поняла, что парень ликует, и с усилием подняла веки, озирая бесконечное кружение снега вокруг. Мэйсон показал на что-то впереди. Когда я, наконец, это увидела, мое сердце тоже зашлось от радости.

Мы доковыляли до поваленного дерева с переплетенными, торчащими над землей корнями. Комья замерзшей глины заполняли дырки между ними, в результате получалось что-то вроде пещеры, тайное убежище от непогоды. Мэйсон помог мне пролезть под полог шишковатых извитых корней, потом залез туда сам. Укрывшись от снега и ветра, я почувствовала, как рассеивается чувство беспомощности. Дерево пахло грязью и гнилью, но яма под корнями была сухой и, в сравнении с хлещущим снаружи ветром, почти уютной.

Стянув перчатки, Мэйсон подышал на руки и энергично растер их друг о друга.

– Как твои ноги?

– Мокрые. – Это был самый длинный ответ, который я смогла дать. От постоянного стука друг о друга болели зубы, а губы застыли двумя ноющими полосками льда.

Он нахмурился:

– Я беспокоюсь, как бы ты их не отморозила. Надо было тебе… – Парень оборвал себя на полуслове, но я поняла, что он хотел сказать. Надо было надевать сухие шерстяные носки, пока предлагали.

Я не чувствовала ног. Даже неприятное покалывание ушло. Трудно заставить себя беспокоиться об обморожении, когда совсем не чувствуешь боли… и когда устала настолько, что ни одна мысль в мозгу не задерживается.

– На, хлебни перед сном, – велел Мэйсон, протягивая мне флягу.

Я сделала несколько глотков, но веки уже падали мне на глаза. В это полубессознательное мгновение я почувствовала, что папа с Иэном молятся за меня. Они знали, что я в беде, они стояли на коленях, прося Господа дать мне сил. Мягкое тепло разлилось по мне, и я тихо выдохнула.

«Не сдавайтесь там», – послала я мысленный сигнал через все огромное пространство, разделявшее нас.

Эта не очень трезвая мысль оказалась последней – потом я заснула.

* * *

Когда я снова открыла глаза, сквозь переплетение корней над головой просачивался молочно-белый свет. Утро. Я проспала несколько часов. Почувствовав шевеление Мэйсона рядом с собой, поняла, что лежу, прижимаясь к нему, и немедленно откатилась, тут же пожалев об этом, когда холодный воздух хлынул в пустоту между нами.