Черный орден

Увы, подобное право предоставлялось только главному инспектору национального парка Хлухлуве-Умфолози. Поездка по владениям Вааленбергов была лишь одной из привилегий человека, занимавшего сей высокий пост, хотя и от него требовалось письменное обязательство хранить все увиденное в тайне. В глубине души Кхамиси лелеял надежду, что в один прекрасный день удостоится такой же чести.

Впрочем, что толку надеяться, с его-то черной кожей!.. Зулусское происхождение и хорошее образование помогли Кхамиси получить работу, но с падением системы апартеида исчезли далеко не все трудности. Давние традиции трудно уничтожить. Огромное достижение уже то, что он вообще получил свой пост. Дети, родившиеся в племенах и практически необразованные, жили под гнетом запретов и сегрегации. Потерянное поколение. Поэтому Кхамиси делал все возможное, чтобы проложить дорогу тем, кто придет после него.

Ради этого он даже согласен на прозвище Жирный.

– Вон туда! – крикнула доктор Фэрфилд, неожиданно вернув Кхамиси к реальности. – Возьмите левее, поезжайте к тому баобабу у подножия холма.

Крупные белые цветы печально свисали с ветвей гигантского дерева. Слева от могучего ствола виднелась чашевидная впадина. На самом дне ее сверкала влага – это был небольшой естественный водоем, куда животные приходили на водопой.

В парке местами встречались родники – и природные, и созданные человеком. Прекрасные места для наблюдения за представителями дикой фауны и в то же время крайне опасные для пеших прогулок. Кхамиси затормозил под деревом.

– Дальше придется идти пешком.

Доктор Фэрфилд кивнула. Оба, не сговариваясь, взяли винтовки. Доктор Фэрфилд и Кхамиси посвятили жизнь охране природы, и им хорошо были знакомы опасности, подстерегающие человека на засушливых плато, к востоку от Драконовых гор.

Выйдя из джипа, Кхамиси повесил на плечо двуствольную винтовку. В густом лесу инспектор предпочитал ее любому другому оружию, она могла остановить даже разъяренного слона.

Они начали спускаться по склону, путаясь в колючих зарослях цепкой корзиночной травы и уклоняясь от острых листьев кустарника. Сомкнувшиеся вверху кроны деревьев защищали от лучей солнца, бросая на землю глубокую тень. Стояла необычная, напряженная тишина. Не щебетали птицы, не верещали обезьяны, молчание нарушали только жужжащие и стрекочущие насекомые. Кхамиси насторожился.

Доктор Фэрфилд достала карманное устройство спутниковой навигации.

Поискам помог усиливающийся запах гниющего мяса. Скоро нашелся и источник смрада – в тени лежала туша животного.

Самка черного носорога весила никак не меньше трех сотен фунтов. Экземпляр чудовищных размеров.

– Боже всемогущий! – воскликнула доктор Фэрфилд, прикрывая нос носовым платком. – Когда Роберто увидел труп с вертолета…

– На земле падаль всегда выглядит хуже, – кивнул Кхамиси.

Раздувшийся труп самки носорога лежал на левом боку. При приближении людей в воздух поднялось черное облако мух. Газы разложения разорвали брюхо, кишки вывалились наружу. Даже не верилось, что совсем недавно все они прекрасно умещались в брюшной полости животного. Кровавый след на земле свидетельствовал о том, что самый лакомый кусок хищники уволокли в густые заросли.

Покружив, мухи вновь опустились на труп.

Кхамиси перешагнул через недоеденный кусок печени. Заднюю ногу животного, казалось, одним движением вырвали из тазобедренного сустава. Какой же силой должны обладать челюсти того, кто сумел это сделать! Тут даже матерому льву пришлось бы немало потрудиться.

Одно щетинистое ухо носорога было откушено, глотка разорвана. Безжизненные черные глаза, широко раскрытые, будто застывшие в ужасе, в упор смотрели на подошедшего человека. Широкий язык вывалился из пасти, вокруг него растеклась лужица крови.

Над ноздрями самки, покрытыми пеной, круто вверх загибался кривой рог.

– Зверя убил не браконьер, – пришел к выводу Кхамиси.

Рог остался на месте, его не отпилили. А ведь именно он был главной причиной быстрого сокращения популяции носорогов. Порошком из носорожьих рогов, так называемым лекарством от эректильной дисфункции, или гомеопатической «Виагрой», до сих пор бойко торговали на азиатских рынках.

Прислонив винтовку к телу животного, доктор Фэрфилд присела по другую сторону туши, натянула резиновые перчатки.

– Не похоже, что самка родила.

– Значит, одним детенышем-сиротой меньше.

Биолог обошла тушу вокруг и вернулась к брюху. Не выказав ни малейшего признака брезгливости, оттянула кверху край разорванной брюшины и засунула руку внутрь.

Кхамиси отвернулся.

– Почему ее до сих пор не обглодали дочиста падальщики? – не отрываясь от работы, задумчиво проговорила доктор Фэрфилд.

– Уж очень много здесь мяса, – пробормотал Кхамиси.

Инспектор снова обошел тушу. Непривычная тишина усиливала полуденный зной. Женщина продолжала исследовать труп.

– Не думаю, что причина в этом. Тело лежит здесь с прошлой ночи, рядом с источником воды. Шакалы должны были растащить хотя бы внутренности.