Черный орден

– Во-первых, Атлантика. Чертовски большое расстояние, хотя и это не главное. – Монк снова помахал в воздухе тремя пальцами. – Жена, дети, ипотека… Ты не готов. Видел бы ты выражение собственного лица, когда я сообщил тебе, что Кэт беременна. Ты перепугался до смерти, а ведь это мой ребенок, а не твой.

Сердце колотилось у Грея в горле. Дыхание сперло, как после удара под дых.

Монк вздохнул.

– У тебя комплексы, парень. Не знаю, может, стоит поговорить с отцом.

Прозвучал музыкальный сигнал интеркома, и пилот объявил:

– Мы в полете около тридцати минут. Скоро начнем снижение.

Грей выглянул в иллюминатор: на востоке вставало солнце.

– Попробую немного подремать, пока мы не приземлились, – пробормотал Грей.

– Здравая мысль.

Грей повернулся к Монку и даже открыл рот, чтобы ответить, но передумал и сказал:

– Я люблю Рейчел.

Монк откинул спинку кресла и со вздохом повернулся на бок.

– Знаю. В этом-то вся и сложность.

5 часов 45 минут

Заповедник Хлухлуве-Умфолози

Сидя в маленькой гостиной, Кхамиси Тейлор прихлебывал чай. Крепкий, сдобренный медом напиток казался ему безвкусным.

– И нет никакой надежды, что Марсия жива? – спросила Пола Кейн.

Кхамиси покачал головой. Он пришел сюда после разноса начальника не потому, что хотел спрятаться от действительности. Его тянуло домой, в одинокую спальню в одном из маленьких домиков на краю заповедника, которые сдавали внаем инспекторам. Интересно, подумал Кхамиси, долго ли я протяну без жалованья, если меня в конце концов уволят?

Однако домой он не пошел, а вместо этого проехал добрую половину заповедника, чтобы добраться до другого поселка, состоящего из нескольких домов для временного проживания. Здесь находился маленький анклав ученых, работавших по грантам. Кхамиси много раз бывал в выбеленном строении под гигантскими акациями, с крохотным садиком и небольшим двором, по которому бродили куры. У его обитательниц гранты, кажется, никогда не кончались. В последний раз Кхамиси приезжал сюда, чтобы отметить десятую годовщину их работы в национальном парке. Для научного сообщества подруги стали такой же неотъемлемой частью Хлухлуве-Умфолози, как «большая пятерка» крупных животных – объектов спортивной охоты.

Теперь Пола осталась одна.

Доктор Кейн сидела на диванчике у низенького столика напротив Кхамиси и глядела на него глазами, полными слез.

– Ну, что ж… – Она перевела взгляд на стену, увешанную фотографиями, запечатлевшими прежнюю, счастливую жизнь. Инспектор знал, что подруги были неразлучны много лет, со дня окончания Оксфорда. – Я не очень-то и надеялась.

Маленькой худенькой женщине с проседью в волосах было за пятьдесят, хотя обычно выглядела она лет на десять моложе. Свойственная ей строгая красота не требовала косметических ухищрений. Однако сегодня утром побледневшая Пола казалась жалким подобием себя прежней. Кхамиси не находил слов, чтобы утешить ее, и произнес лишь:

– Мне очень жаль.

– Я знаю, что вы сделали все, что могли. Я слышала злые слухи. Белая женщина погибла, а черный мужчина остался жив. Некоторым местным это не нравится.

Кхамиси понимал, что она имеет в виду главного инспектора Келлога. Пола и Марсия нередко воевали с ним, не меньше других зная о его связях и положении в обществе. Апартеид пал окончательно только в крупных городах и поселениях; в саванне миф о Большом белом охотнике властвовал по-прежнему.

– Она погибла не по вашей вине, – произнесла Пола, читая мысли инспектора.

Он отвернулся. Ему было приятно сочувствие Полы, однако обвинения главного инспектора по-прежнему камнем лежали на душе. Умом Кхамиси понимал, что сделал все, чтобы защитить доктора Фэрфилд. И тем не менее сам-то он вернулся из леса, а она – нет. С фактами не поспоришь.

Не стоит больше надоедать. Ему необходимо было выразить доктору Кейн свое сочувствие и лично рассказать о том, что произошло в лесу, и он это сделал.

– Мне нужно идти.

Пола проводила гостя до затянутой сеткой двери.

– Как вы думаете, кто это был?

Он обернулся.

– Кто ее убил?

Кхамиси посмотрел на яркое утреннее солнце. Сегодня слишком погожий день, чтобы рассказывать о чудовищах. К тому же ему запретили обсуждать обстоятельства смерти доктора Фэрфилд. На карту поставлена его работа. Однако, глядя в глаза Поле, он сказал правду:

– Не лев.

– Кто же тогда?

– Я намерен это выяснить.

Он толкнул сетчатую дверь и спустился по ступенькам. Маленький ржавый пикап жарился под солнцем в ожидании хозяина. Кхамиси забрался в душную кабину и поехал домой.

В сотый раз за день его снова охватил страх, пережитый накануне. Он почти не слышал шума двигателя; кровожадный вой укуфы, вышедшей на охоту, эхом звучал в голове, заглушая реальные звуки.

Кхамиси доехал до временных домиков без кондиционеров, где жили работники заповедника, и, подняв облако красной пыли, затормозил перед своими воротами. Он очень устал, нужно хотя бы несколько часов отдохнуть. А правду он непременно выяснит. Кхамиси уже знал, с чего начнет расследование.