Черный Принц

Цена на услуги самого Эдуарда Вудстокского также была высокой, но в отличие от «гонорара» наваррцу она обуславливалась его затратами: 250 тысяч флоринов для английских воинов и 300 тысяч для гасконцев. Также Аквитания должна была получить графство Бискайя со столицей Бильбао на севере полуострова. С учётом территорий, отходящих к Наварре, это означало, что почти всё кастильское побережье оказывалось в иностранных руках, и военно-морская угроза Англии со стороны Кастилии устранялась навсегда.

Пока же Эдуард Вудстокский вынужден был оплачивать все расходы по набору и содержанию армии, а также по организации самой экспедиции. Самые скромные подсчёты показывали, что это могло вылиться в сумму, составляющую примерно 1 700 000 флоринов. Дон Педро обещал погасить все свои громадные долги после возвращения трона Кастилии. Пока же в качестве залога он отдал принцу лишь драгоценности, за которые удалось выручить 10 500 фунтов, то есть, чуть более 60 тысяч флоринов.

Окончательные документы были подписаны 23 сентября в Либурне. Многие современники, также как и потомки, осуждали Эдуарда Вудстокского за ту чрезмерную цену, которую он выставил Педро Жестокому. Они справедливо указывали, что надеяться на выплаты в таком объёме было весьма наивно. Однако не принц был инициатором экспедиции и не принц диктовал условия. Подробные указания он получил из Лондона. А король Эдуард III в финансовом отношении руководствовался принципом Vae victis

— «горе побеждённым», — прекрасной иллюстрацией чему служил колоссальный выкуп, запрошенный им за короля Жана II.

Эдуард Вудстокский оказался в очень сложном положении. С одной стороны, он не мог самостоятельно уменьшить размер репараций и территориальных приобретений, согласованных с отцом. Но для их получения ему нужно было установить сильную проанглийскую власть в Кастилии. В то же время, значительная выплата обязательно подорвала бы авторитет той самой власти и расшатала её поддержку. Уступка обширных земель также не способствовала бы укреплению трона Педро Жестокого, поскольку кастильская знать в большинстве своём и без того ненавидела изгнанного короля.

Однако оставить Кастилию в руках французского ставленника Англия себе позволить не могла. Приходилось идти на риск — причём риск исключительно финансовый. В том, что принц Уэльский и Аквитанский способен победить Энрике Трастамарского, не сомневались ни англичане, ни гасконцы. Даже с учётом того, что отношения между невольными союзниками были, мягко говоря, натянутыми — слишком уж разными по характеру, темпераменту и убеждениям они оказались.

* * *

Армии Эдуард Вудстокский приказал собраться в конце осени — он ожидал, что как раз к этому сроку прибудет из Англии с подкреплениями его брат Джон Гонтский, получивший после смерти тестя титул герцога Ланкастерского. Этот контингент вместе с собственной свитой принца должен был составить ядро войска. Шарль Наваррский обещал выставить 1000 всадников и 1000 пехотинцев. Педро Жестокий не мог внести своего вклада в формирование армии, поскольку находился слишком далеко от родной Кастилии, где всё ещё оставались верные ему рыцари, и от Галисии, где продолжал сопротивление Фернан де Кастро, граф де Лемос по прозвищу Вся Верность Испании, возглавлявший сторонников дона Педро.

Основную часть экспедиционных сил предстояло нанять в Гаскони из свит местных сеньоров и вольных отрядов. Также принц надеялся привлечь под свои знамёна наёмников из той самой армии, которая под командованием Бертрана дю Геклена только что свергла Педро Жестокого: летом 1366 года Энрике Трастамарский её распустил, ибо финансы не позволяли ему и дальше содержать бездействующие войска. С ним в Кастилии оставался только дю Гекленс 1000 бретонцами, а также Оливье де Мони, сеньор де Ленен, двоюродный племянник Бертрана, с небольшим отрядом. Остальные наёмники сначала попытались вернуться во Францию через Арагон, но не были пропущены через границу. Тогда они пересекли Пиренеи в Наварре, нанеся по пути изрядный ущерб этому королевству.

Слухи о готовящемся вторжении дошли до Энрике Трастамарского, который сделал самый естественный в его положении ход, попытавшись переманить на свою сторону Шарля Наваррского. При посредстве Лопе Фернандеса де Луны, архиепископа Сарагосского, в конце декабря в небольшой деревушке Санта-Крус-де-Кампезо на кастильско-наваррской границе состоялись переговоры двух королей. Шарль Злой, в отличие от соотечественников Эдуарда Вудстокского, не верил в удачу принца и смертельно боялся остаться один на один с соединёнными силами Кастилии и Арагона после поражения англо-гасконских войск. Склонить его к предательству оказалось совсем нетрудно. Он пообещал расторгнуть договор, заключённый в Либурне, и активно противодействовать переходу войск принца через Пиренейские перевалы. За это Энрике пообещал ему город Логроньо и относительно небольшую сумму в 60 тысяч двойных мараведи.