Чёрный призрак

– Да всех мы уже проверили. Ничего похожего и близко нет, да и толком никто не знает, какого она цвета. Там в темноте не отличишь черного от рыжего, а ты хочешь, чтобы его найти. Да я всех их на эту облаву реквизирую, так что он только на палочке верхом и сможет скакать.

– Ну, тогда он и не появится.

– Мы это ещё посмотрим, а то, что я его выловлю – не сомневайся.

"Ну-ну, – подумал я, – тебе бы только баб по кустам ловить". Я решил его ещё немного подразнить.

– Лови, лови – нашему бы теляти, да волка съесть.

Он не ожидал такого подвоха, и весь побелел от злости.

– Я его к тебе притащу на веревочке, и мы посмотрим, кто из нас теляти, а кто волк!

– А что ты ему предъявишь? Хулиганские поездки по полям в неурочное время?

– Был бы человек, – статья найдется!

С этим он выскочил из кабинета, настроенный очень решительно. У меня сразу исправилось настроение, так что в течение получаса написал одно корявое и никому не нужное интервью, что мучило меня не первый день.

Черт побери, приятно быть поверенным в делах, которые касаются тебя лично, по крайней мере, таким образом можно избежать лишних неприятностей.

Утром позвонил Константинов и вновь предложил мне участвовать в облаве. Я отказался, сославшись на нездоровье, при этом злорадно подумав: "Кого ты, олух, тогда будешь ловить?"

Было ещё светло, когда я приехал на гору, что северо-западнее К. По словам Константинова облава должна непременно прийти сюда, и по моим расчетам они должны до этого дать изрядный крюк и, если и появятся, то ближе к ночи. Но пока никого здесь не было, да и место было ничем не привлекательное. Я отпустил Карата. За последнее время он сильно ко мне привязался, как, впрочем, и я к нему. Он свободолюбив, даже несколько капризен, но ко мне бежит по первому зову. Я знаю, что он меня никогда не подведет, как и я его.

Высоко в небе клубились облака, и я различил точку коршуна. Он ходил кругами, почти не шевеля крыльями. Незаметно для себя я заснул. Проснулся от сырости наступившего вечера и недалеких голосов. Внизу ехала группа всадников. Солнце уже касалось кромкой земли, но ещё оставалось много светлого времени, так что играть в кошки-мышки можно было ещё долго. Всадники не замечали ни меня, ни Карата. От них нас скрывал пологий холм, на вершине которого я лежал, как на самой удобной точке для наблюдения. Я их рассмотрел. В одном из ехавших я узнал Константинова. Лошади их были обыкновенными пастушьими клячами, явно уступавшие в выносливости и резвости Карату. Кроме того, всадники едва держались в седлах, видимо никогда не занимались джигитовкой. Это всё было мне на руку.

Они проехали мимо, и я, выражаясь военным языком, оказался у них в тылу. Я подозвал Карата и поехал по противоположному склону горы к её вершине. При моем появлении в группе всадников произошло замешательство. Я поставил коня на дыбы. Он грациозно взмыл вверх, пронзительное ржание разнеслось кругом. Внизу ответила какая-та лошадь.

– Вон, смотрите, это он! – услышал я истошный крик. Это послужило сигналом. Все двинулись в мою сторону. Я же направился по гребню горы так, чтобы они не потеряли меня раньше времени. Скоро он кончился, перейдя в довольно ровное плато. По нему мы скакали минут пятнадцать. Мои преследователи растянулись в редкую цепочку и большинство уже потерялись из виду, только Константинов упорно гнал своего серого жеребца, почти не отставая от меня. Я намеренно придержал Карата, решив исполнить свой старый финт, который меня неоднократно спасал даже в более неприятных и щекотливых ситуациях. Когда я услышал за спиной хриплое дыхание константиновского жеребца, то резко развернулся и вытянул его по губастой, пенной морде бичом. Конь от неожиданности шарахнулся, встал на дыбы и рванулся в сторону, и мой незадачливый преследователь оказался на земле. Я поймал жеребца и, убедившись, что мой приятель сильно не пострадал, поскакал обратно. Константинов, бежал следом и бешено матерился, лапая кобуру пистолета. Было заметно, что он немного прихрамывает, но ничего серьезней этого я не приметил. Со спокойной совестью я продолжил свой путь.

Выехав на одну из вершин, я увидел остальных моих преследователей. Они возвращались. Если бы я поехал по противоположному склону горы, то оказался бы скорее в проходе, что вела в долину, по которому стекала тропа. В этом месте она была очень узкая, и едва ли двое всадников легко могли разъехаться на ней. Я решил ещё их подразнить.