Черный риэлтер

— Ну, что, гонщик? Ты поджигал дома в Синевке? — спросил Косарев, пристально, не мигая глазами глядя на задержанного. Тот опешил.

— Какие дома? Какая Синевка? Вы про что?

— А ты про что? Ты, вот, почему от нас уходить начал? — спросил Шаврин.

— Просто так, испугался.

— Чего испугался?

— Ничего, просто так.

— Просто так даже кошки не рождаются, нужно чтобы кот весь месяц под окном орал, — выдал одну из своих обычных прибауток Косарев.

— Я думал вы по другому… — начал и не докончил Морковкин.

— Что по другому, говори!

Но гонщик уже закрылся. Его била крупная дрожь, и, как понял Голод, уже не от нервов.

— Слушайте, его надо в тепло доставить, а то он отморозит себе все, что не отбил до конца. Сегодня с утра было минус два, — предложил Леонид.

— Кто его повезет? — сразу спросил Шаврин. — У меня сиденья не кожаные, промокнут насквозь.

— Ну, я его повезу, — согласился Голод.

— Может — мы довезем, — спросил Ненашев.

— Нет, у вас вон фронт работ, — Голод кивнул головой в сторону оврага. — Вытащите его и довезите в отдел.

— Эх, туда что же, лезть придется? — озаботился Журкин.

— А ты как думал? Конечно, — подтвердил Голод.

— Нам сейчас мотоцикл важней его самого, — Косарев мотнул головой в сторону задержанного.

— Может, он сам его зацепит? — предложил Жилкин. — Он уже мокрый.

— За-а-алезу, — согласился Морковкин. — Трос да-а-вайте.

Через пятнадцать минут мотоцикл стоял на краю оврага, и, исследовав его, гаишники пришли к выводу, что он вполне может ехать на прицепе. За рулем по жребию довелось ехать Жилкину. До отдела прапорщик доехал буквально синим от холода.

— Как эти д-дураки по улицам зимой носятся? — спросил он, с трудом сползая с сиденья. — Во-о-одки ни у кого нету?

Все участники гонки были в приподнятом состоянии до шести часов вечера, когда Игорь Масленников внимательно исследовал колеса мотоцикла Морковкина, и пришел к неутешительному выводу: — Это не тот мотоцикл. У того и протектор более сильно поношен, и повреждения другие.

— Как это не тот? А почему тогда он от нас удирал? — спросил Шаврин.

— А это вы у него спросите.

Все разрешилось в восемь вечера. В кабинет, где сидели удрученные Шаврин и Косарев, зашел просто удивительно довольный Попов.

— Молодцы-молодцы, просто орлы, — сказал он, пожимая обоим руки. — Невзначай такой глухарь у нас свалили.

— Какой еще глухарь? — не понял Косарев.

— Помните, в сентябре у нас грабанули ювелирный отдел в новом торговом центре?

— «Олимп»?

— Ну да. Вот там нашли пальчики. Чьи — неизвестно. И, вот оказалось, что это пальчики Саши Морковкина. А он летом как раз этот «Олимп» и строил. И знал где можно подломить стенку, чтобы не сработала сигнализация.

— Тогда там не одну стенку сломали, — припомнил Шаврин, — полмагазина прошли.

— Ну да. Попали в подвал, а потом уже перегородок пять подломили и вынесли сейф. Там одного золота было на миллион с лишнем. А еще серебро, брюлики, да и бабки за три дня выручки.

— Так это он один сделал? — не понял Косарев.

— Вряд ли. Мать его рассказала про дружка Морковкина, тот машину себе после этого взял, «десятку». Сейчас за ним поехали. Молодцы, парни, такой глухарь свалили!

Косарев вышел на улицу и по мобильнику позвонил Светлане.

— Что там Лешка?

— Спит. Приходил доктор, осмотрел рану и снова кольнул ему что-то.

— Вот черт!

— Что такое?

— Да ничего. Я домой еду. Подойду завтра.

— Хорошо.

Косарев пришел домой буквально на автопилоте. Он так устал, что сил хватило, только чтобы помыться и упасть в кровать.

— Папка то у нас, как в былые годы, сутками пашет, — сказала довольная жена, Нина, дочери, Дашке.

— Ха, и она этому радуется! — удивилась дочь.

— А, ничего ты не поймешь! Папка твой опять при деле! И это самое главное.

ГЛАВА 42

Ольга Малиновская пришла домой примерно в таком же состоянии, что и Косарев после двух суток бодрствования. Но она, в отличие от подполковника, не гонялась за преступниками, она просто разговаривала с Зубаревской и ее подручным. Юрий, только взглянув на ее белое лицо, бросился помогать ей раздеваться.

— Что, устала? — спросил он.

— Не то слово. Вот парочка то! Этот ее сожитель вампир еще хуже Соньки. Я с ним даже взглядом встречаться не могу.

— Почему?

— Жуткий он какой-то! Чувствую себя как-то по дурацки, как будто я — не следователь прокуратуры, а голая шлюха возле шеста.

Она разделась, выгрузила из пакетов продукты. А когда Ольга вышла из ванной комнаты, Юрий уже сварил лапшу и поджарил яичницу с колбасой.

— О, спасибо. Горяченькое!

— Чаю, кофе?

— Чаю. Как представлю себе, что завтра еще с ними целый день возиться, повеситься хочется.

— Завтра в суд?

— Да, в два дня. А с утра хочу привезти ту бабку с соцпалат да устроить им очную ставку. Это будет для нее "контрольный выстрел".

Это были Ольгины планы. Но когда она в девять утра позвонила в четвертую медсанчасть, ее огорошили неожиданным известием.

— Увы, мы не можем ее привести к вам, — сообщила главврач.

— Почему?

— Антонина Монина умерла сегодня ночью.

— Как!? — Ольга даже вскочила на ноги. — Ей же было лучше?