Черный список

Несколько минут Грейс сидела со стеклянными глазами перед очередной серией «Друзей». Она смотрела сериал не в первый раз и могла наизусть повторить многие фразы. Мысленно повторяла себе, что через несколько месяцев, когда Эмма Кейт немного подрастет, она прекратит это делать. Улеглась поудобнее, опустила голову на подушку, уперев босые ноги в кожаный пуфик, который недавно купила за тысячу долларов.

И тут же вспомнила о том, что нужно открыть для Эммы Кейт отдельный счет для последующего обучения в школе.

Реклама зазвучала вдвое громче обычного. Чисто технически, это было нарушение, которое, по мнению Грейс, заслуживало намного более строгих мер, чем те, которые предусмотрены законом Додда-Фрэнка. Она приглушила звук и, встав с дивана, подошла к детскому манежу. Эмма Кейт, высунув язык, поглядывала на мать. Весь рот малышки был в слюне. Среди прочих вещей, которые Грейс обожала в своей дочери, было ее невероятно приятное дыхание. Опустившись на колени, она прижала нос к лицу Эммы Кейт. Дочь задрыгала ножками и улыбнулась.

Эмма Кейт была похожа на Лайама. Все так говорили. В одном из заумных пособий для молодых родителей Грейс прочитала, что это эволюционная адаптация. Отец должен всецело осознавать, что перед ним – его ребенок. Поэтому Грейс решила не принимать это слишком близко к сердцу.

К ее черному платью прилипло несколько волокон от коврика. Если б она носила штаны, то уже наверняка переоделась бы. Эмма Кейт, казалось, испытала неожиданный прилив энергии: она весело крутилась на спине, закидывала ногу на ногу, размахивала ручками; всматриваясь в склонившуюся над ней мать, морщила личико и пускала слюни.

– Мое счастье, – вырвалось у Грейс.

Она с удовольствием наблюдала, как ее ребенок крутится и извивается, пытаясь заставить свое тело проделывать невообразимые вещи. Как это трудно, наверное, когда тебя почти никто не контролирует…

Грейс ухватилась за ковер, осознавая, что что-то мешает ей включиться в веселую игру с дочерью. Ей хотелось потормошить Эмму Кейт, еще раз поцеловать. Но она почему-то не могла. Не потому, что не хотела, а потому, что боялась потревожить этого замечательного маленького человечка в мгновения его крошечного триумфа…

Ползунки запутались. Эмма Кейт медленно перевернулась на животик, и Грейс хлопнула в ладоши. Это вышло спонтанно. Она аплодировала Эмме Кейт, которая выглядела весьма довольной собой, а затем подхватила дочь на руки и, вскочив, закружилась с ней по комнате.

– У тебя получилось! Ты – чемпионка! – произнесла она полушепотом, который, как ей казалось, был ненамного противнее того приторного тона, которым мамаши обычно разговаривали со своими детьми. – Нет, нет, моя дорогая, это украшения! Они только для глаз, но никак не для рук… А ну-ка, дай пять! – И Грейс прижала свою ладонь к крошечной ладони ребенка. Нет, она не хотела сглазить, но подумала, что сейчас они вдвоем с дочерью как раз и переживают тот самый… «момент». Наверное, момент счастья…

Уже без привычного чувства вины Грейс сделала погромче звук телевизора и снова опустилась на диван досматривать «Друзей». На этот раз в обнимку с Эммой Кейт.

Зазвонил дверной звонок. Положив ребенка, она босиком бросилась к двери. На пороге стояли детективы Мартин и Диас. У обоих были какие-то унылые лица, будто такое выражение являлось стандартом в местном отделении полиции.

«Если вспомните что-то еще, позвоните», – попросила ее детектив Мартин.

Что ж, кое-что Грейс вспомнила. И потом долго размышляла над этим.

Детектив Мартин моргнула. Ее веки были покрыты голубой пудрой. Каштановые волосы выпирали из-за затылка, словно сахарная вата.

– Вы сказали, что вспомнили что-то важное, мисс Стентон…