Черный ворон (Черный ворон - 1)

Он допивал кофе, когда на кухню выплыла непричесанная Лидия Тарасовна в полосатом халате и с вечной "беломориной" в зубах. Как всегда, при виде матери настроение у Павла упало на несколько градусов.

- С добрым утром, ма, - сказал он подчеркнуто весело. - Кофеек на плите. Не курила б ты натощак.

Лидия Тарасовна смерила сына привычным холодно-обиженным взором и произнесла сипло:

- Поздравляю, сынок. - Тон у нее был такой, что Павел внутренне съежился, ожидая продолжения типа: "Растили тебя, кормили-одевали, здоровье положили, а ты..."

- Что случилось, ма?

- И ты еще спрашиваешь?

"У всех дети как дети, а ты... - мысленно продолжил Павел. - Опять ария на тему "Мысли только о работе, а на дом родной забил?" Больше вроде упрекнуть не в чем. Хотя когда ее это останавливало?"

- Ты со своими камнями совсем утратил нормальные жизненные мерки... изрекла она.

"Начинается".

- ...и нормальные человеческие свойства.

"Приехали".

- Ты даже спрашиваешь меня, с чем я тебя поздравляю. Хотя кому, как не тебе... Ты хоть знаешь, какое сегодня число?

- Ну, десятое.

- Не "ну, десятое", а десятое апреля.

- И что? - Он еще произносил этот вопрос, а ответ уже пришел сам собой. Господи! Сегодня же его собственный день рождения! Двадцать пять лет. Четвертак разменял. Однако... Да, так поздравить может только родная мать...

- Вспомнил наконец? И какие же у тебя на сегодня планы?

- Вообще-то я в институт собирался, поработать надо. А вечерком приду, посидим, отметим...

- А в институт для чего? Замок целовать?

- Зачем замок?

- Затем, что сегодня воскресенье. Нет, ты положительно моральный урод.

- Положительно моральный - уже не так плохо.

- Не издевайся над матерью! Конечно, никого из друзей ты не пригласил. Откуда у такого друзья? И те, что были, давно поразбежались. Может быть, удосужишься позвать хотя бы ту девушку, что заезжала за тобой на автомобиле? Как ее... Таня. Она производит неплохое впечатление.

"Ого! И не припомню, чтобы она о ком-нибудь так лестно отзывалась. Тем более за глаза".

- Боюсь, что она не сможет. Она очень занятой человек.

- Ну, как знаешь. Только потом, когда на старости лет останешься совсем один, пеняй на себя. - Она выразительно посмотрела на сына и продолжила совсем другим тоном: - Отец на сегодня заказал проднабор. Подвезут к трем. До шести делай что хочешь, но в шесть ноль-ноль чтобы был за столом.

Она отправилась, а Павел налил себе еще кофе, выпил, быстренько переоделся в уличное и вышел из дому. Институт закрыт - что же, он просто прогуляется, приведет в порядок мысли и чувства, а часиков в девять непременно позвонит Аде. Вдруг Таня все же сумеет выбраться? Чем черт не шутит?

Свершилось чудо - Таня оказалась не только дома, но и свободна. Ровно в назначенный час она явилась в неброском, но элегантном и дорогом светло-сером костюме-тройке с плиссированной юбочкой до колен. Образ молодой и преуспевающей бизнес-дамы из какого-нибудь американского фильма. Посмотрев на нее, Павел тихо охнул и помчался переодеваться в выходной костюм.

Танин подарок, который она вручила Павлу пройдя в его комнату, был удивительно созвучен тому облику, который она приняла сегодня: массивные серебряные запонки, булавка для галстука и черная с серебром авторучка подарочный гарнитур от Кельвина Кляйна из Нью-Йорка в добротном футляре тисненой кожи.

- Ты сошла с ума, - сказал Павел, целуя ее в щеку и ошалевая от аромата духов. - Это подарок для миллионера.

- Если бы мир был устроен как следует, мы оба были бы трижды миллионерами. Не запрещай мне исправлять ошибки мироздания.

- Ну погоди же. Не ты одна имеешь на это право. На твой день рождения...

- Ты опоздал, радость моя. Он был ровно неделю назад.

- И ты ничего мне не сказала? - с упреком спросил он.

- Я его не отмечаю с десятого класса.

- Почему?

- Не люблю считать годы. Да и некогда.

- Тогда... тогда позволь мне сделать мой подарок сегодня!

Он рванулся к своему столу и достал из верхнего ящика тряпичный мешочек, в котором лежал самый крупный из малыхинских алмазов - единственный, который Павел не стал использовать для опытов. Он дрожащими пальцами развязал шнурки и вытряхнул камень Тане на ладонь.

- Какой интересный! - сказала Таня. - Что это?

- Вся моя жизнь, - серьезно ответил Павел.

- Как в кощеевом ларце, в хрустальном яйце?

- В некотором роде.

- Спасибо. Выходит, теперь твоя жизнь принадлежит мне? - Таня положила камень обратно в мешочек и завязала шнурки. - Отвернись на секундочку, сказала она Павлу.

- Все,- через несколько мгновений сказала она. Павел повернулся. Она застегивала верхнюю пуговицу на блузке. - Буду носить у сердца. - Павел шагнул к ней, крепко обнял, прижался губами к ее губам.

Ее губы ответили - сильно, страстно, требовательно. Она прильнула к нему всем телом, и мир поплыл у него перед глазами.

- Таня... Таня... - шептал он.

- Потом, милый, после. - Она сделала шаг назад, уходя из его объятий. Посмотри, я не очень растрепанная?

- Нет.

- Теперь три глубоких вдоха - и пошли к твоим. Неудобно, ждут ведь виновника торжества.