Черный ворон (Черный ворон - 1)

- Я же муж, муж тебе, не марсиан какой-нибудь...

- Погоди... какой еще марсиан? Он схватился за подол ее ночной рубашки и стал тянуть вверх.

- Постой, пусти на минуточку. Я сама. Таня вывернулась из-под него на другой край широкой кровати и плавным движением скинула с себя рубашку.

- Ну, иди сюда...

Ванечка взглянул на нее, зажмурился, как от яркого света, и, сопя, подполз к ней...

- Я... Ты... - Он задыхался.

- Привстань, пожалуйста. У тебя так ничего не выйдет.

Она помогла ему стянуть брюки, трусы и, поглаживая и направляя его нефритовый столбик, помогла ему войти в заветный грот.

Они стали мужем и женой.

Через три дня они стояли у дверей Ванечкиной квартиры с сумками в руках. Их ускоренный медовый месяц закончился, как и все хорошее, слишком быстро завтра Тане нужно было выходить на работу, да и злоупотреблять гостеприимством Елки и Павла, откладывая тягостный момент возвращения, было неловко.

Иван помедлил у двери, набрался мужества, позвонил. Он не успел еще снять палец с кнопки звонка, а дверь уже распахнулась, и на него пошла наступать Марина Александровна, оттесняя его вглубь площадки.

- Где ты пропадал?! - театрально прошипела она. - Я звонила Рафаловичам, и Рива Менделевна сказала мне, что никакой дачи в Соснове у них нет. Говори! Я должна знать правду!

Иван опустил голову и посмотрел на нее исподлобья. Потом он сделал шаг в сторону, так что Марина Александровна оказалась прямо напротив Тани.

- Мама, - сказал он. - Познакомься. Это моя жена.

Марина Александровна, не взглянув на Таню, закрыла руками лицо. По тону сына она поняла, что он и не думает шутить.

- Но как... почему... Кто она?

На этом решимость Ванечки иссякла, и он промямлил:

- Ну... помнишь, к нам еще девочки приходили ремонт делать. И...

Марина Александровна отняла руки от лица и, исподволь оглядываясь, отступила в прихожую. Там она еще раз посмотрела назад и аккуратно, чуть сгруппировавшись, упала на мягкий ковер и закатила глаза.

Иван не шелохнулся. Если бы не оглядка матери, не бережность ее падения, он, несомненно, кинулся бы к ней, стал помогать, утешать, просить прощения. Но Марина Александровна плохо, по-любительски отыграла сцену, и Иван не мог этого не заметить.

Таня - тем более. Она решительно взяла Ивана за руку и сказала:

- Идем отсюда.

- О-о! - простонала Марина Александровна, не раскрывая глаз.

Из глубин коридора накатывался отец.

- Марина! - воскликнул он. - Скажи, скажи мне, что он с тобой сделал?!

Этого Иван уже не мог вынести. Он развернулся, подхватил сумку и вместе с Таней устремился по лестнице вниз.

- Вернись, негодяй! - грохотал сверху голос отца. - Вернись и посмотри, что ты сделал с матерью! Но возвращаться они не стали.

Таня пристроила мужа на свободную коечку в комнате у знакомых ребят. Это предполагалось как сугубо временная мера - уже на другой день после несостоявшегося знакомства со свекрами Таня имела очень серьезный разговор с комендантшей на предмет выделения им отдельной комнаты. Беседа вышла не очень приятной - комендантша однозначно отказала ей, потому что ее муж (а) имеет ленинградскую прописку и жилье и (б) не работает в строительном управлении. Более того, Тане намекнули, что ее хахаль, будь он там муж или не муж, вообще ночует в общежитии только по милости руководства, а потому руководство вправе рассчитывать на некоторый материальный стимул, хотя бы с получки. У Тани довольно быстро возник один план, но начать приводить его в действие можно было только на выходных.

Утром она убегала на работу, а Иван просыпался, слонялся по общежитию, коротал время в кино или перед телевизором в комнате отдыха. Конечно, надо было бы заняться дипломом, но и черновики, и читательский билет остались у родителей, что, откровенно говоря, Иван воспринимал с облегчением - сейчас ни ум, ни душа ни к какому диплому не лежали. Он весь погрузился в сложные, научно выражаясь, амбивалентные переживания, связанные с переменами в его жизни. В первую очередь он самозабвенно жалел себя - ради супружеского счастья потерял родной дом, а счастье-то подмигнуло и скрылось. Ну, почти скрылось - после ужина тактичные Оля и Поля уходили "на телевизор", оставляя молодоженов наедине на часик-полтора. Но скоро, слишком скоро, раздавались в дверь легкие стуки, и Таня, поспешно приведя себя и мужа в порядок, кричала: "Заходите!", сама уходила с Иваном в коридор, на кухню, в комнату отдыха, совсем на чуть-чуть: везде толокся народ, и самой нужно было к завтрему выспаться. Проводив Таню обратно в "келью", Иван тупо досматривал телевизор до самого гудочка, либо шел на свое койко-место, где резался с ребятами в "козла" (карточного или доминошного), по мере способностей поддерживая беседу - о водке и бабах. Проживание в общежитии напоминало ему больницу, где он месяц пролежал в десятом классе с гепатитом.