Чертовы котята

В тот день он отправился за мной, чтобы на глазах у отца отомстить Давиду. А Гезолиан, в свою очередь, обещал дать Паскевичу возможность реванша за унижение в Бромарве. Эту историю ему в свое время рассказал Рютконен. Юрий утверждал, что действовал импульсивно, что ему было важно выступить против Паскевича, досадить ему, поэтому-то он и похитил Давида из машины, а вместо него посадил туда своего отца.

— Я просто хотел, чтобы он попросил у меня прощения. Как еще я мог заставить его сделать это? Только под дулом пистолета, — признался он, когда я, прижав его к стене, спросила, действительно ли он собирался убить Давида.

А тот, в свою очередь, согласился, что иногда в жизни полезно наступить на горло собственной гордыне. Мы с Давидом и Яаном много раз подробно разбирали случившееся и вынуждены были признать, что многим обязаны Юрию. По сути, именно он спас Давида от неминуемой смерти. И однажды Давид подошел к нему и попросил разрешения пожать руку. Юрий для проформы немного помялся, но руку протянул. В друзей они, конечно, не превратились, но отношения между ними улучшились и стали ровнее, спокойнее.

Я подплыла ближе к Сааре и спросила, часто ли Ваномо вспоминает свой прошлый приезд в Хевосенперсет. Она ответила утвердительно и рассказала, что слышала, как в вечерней молитве дочь просила выздоровления для Кейо.

— Давай съездим и навестим его, — предложила Саара, когда мы вышли на берег.

— Кого? Кейо?

— Да, твоего отца. Кажется, врач говорил, что ему это было бы полезно.

От ее слов у меня даже перехватило дыхание. Нет, она не имеет права требовать от меня этого. Помолчав, я ответила, что, наверное, пока не готова видеть его снова.

Последнее время я все чаще чувствовала рядом присутствие мамы. Я вспоминала ее голос, ее запах. Поняла, что больше не с схожу с ума, когда смотрю на ее фотографии. Чувство страшной потери стало уступать место тихой светлой грусти.

Ужин был в самом разгаре, когда Юрий отозвал меня в сторону.

— Я давно собирался отдать тебе это.

И протянул мне небольшую картину, размером примерно двадцать на тридцать сантиметров. Но портрет на ней казался гораздо больше. Теппо Лайтио смотрел на меня, прищурив глаза, с таким выражением, будто только что выкурил хорошую сигару. Непостижимо, как это Юрий, который встречался с ним всего несколько раз, да и то не в самой спокойной обстановке, смог так запомнить и точно передать суть его натуры.

Я обняла Юрия, затем вставила холст между двумя деревяшками и прислонила к дереву. Получилось, будто Лайтио тоже присутствует в нашей компании. А Йоуни налил стакан вина, положил на тарелку кусок мяса и поставил к портрету.

Ближе к полночи я увела Дейвидаса и Ваномо спать. Словно два щенка, они улеглись на мою кровать спиной друг к другу и мгновенно заснули. Я вспомнила, что мы с Фридой так же спали в этой кровати, словно даже почувствовала ее тепло и запах шерсти.

Саара с Яаном сидели на веранде, Яан что-то говорил ей, кажется, пытался в чем-то убедить. Она положила руку ему на плечо, словно отпуская грехи. Эта женщина умела дарить окружающим спокойствие и доброту. Давид с Йоуни смаковали у костра коньяк, Юрий лежал в гамаке, глядя на звезды. Моника на ступеньках веранды мыла посуду; я предложила помощь, она отказалась.

Я решила немного пройтись и отправилась по тропинке, которую с детства знала наизусть. И по мере того как вдали пропадали огни дома, я видела в темноте ночи все лучше и яснее. Присела на камень, слушая шелест деревьев и журчание ручья. Стояла полная тишина, даже ночные птицы перестали кричать.

И тут я почувствовала вблизи легкое движение и замерла, несмотря на желание повернуться и посмотреть. Через пару минут послышалось тихое рычание, и на тропинку в нескольких метрах от меня вышла рысь. Это была небольшая самочка, она направлялась к берегу. Сделав пару шагов, она оглянулась и посмотрела мне прямо в глаза. И, словно поняв, что мы с ней одной крови и я не причиню ей вреда, спокойно продолжила свой путь.

Когда дикая кошка с кисточками на ушах исчезла в темноте, я поднялась и отправилась в сторону дома. Рыси живут поодиночке. В брачный период они находят себе партнера, но после рождения котят самки заботятся о них сами. Я, как рысь, всю жизнь жила одна, никого не подпуская к себе. Может, я и Давида полюбила только потому, что наша связь с самого начала не имела будущего и была обречена. Но рыси живут по одним законам, а люди по другим. Я не хочу всю жизнь идти по дороге одна. И, решив вернуться к своей стае, я повернула к дому.

-

Paholaisen pennut

Leena Lehtolainen

Copyright © Leena Lehtolainen 2012

Original edition published by Tammi Publishers

Издание на русском языке опубликовано с согласия издательства Tammi Publishers и литературного агентства Elina Ahlback Literary Agency, Хельсинки, Финляндия

Книга издана при финансовой поддержке FILI — Finnish Literature Exchange

© Т. Мельник, перевод, 2014

© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2014

Издательство Иностранка®