Чертовы котята

— Мне сказали, что вряд ли он когда-нибудь поправится! — Я не могла сдержать крик, теленок испуганно отшатнулся. — Хотя откуда я могу знать, врачам виднее.

— И Господу Богу. А кто у тебя мама? Видишь, как интересно, у нас один папа, но разные мамы.

Я рассказала, что моя мама умерла, когда мне было четыре года. Не могла же я сказать ребенку, что наш общий отец убил ее.

— Значит, сейчас она твой ангел-хранитель и оберегает тебя с небес, — улыбнулась Ваномо. — Потом, когда придет твое время, вы снова встретитесь. Не надо бояться смерти, ведь на небесах лучше, чем здесь.

Я кивнула. К счастью, семья Ваномо не относилась к числу религиозных фанатиков и ребенка не пугали вечными муками ада. На ее небесах жили люди и звери, там Фрида весело играла с дядей Яри. Я не умела так же свято и чисто верить, но не имела права и ее попрекать за такую веру. Собственно, у меня такого желания не возникало. Если она счастлива, несмотря на ужас, сопровождавший ее зачатие, то я только рада. Ваномо разрешили летом приехать ко мне в гости в Хельсинки, и она с нетерпением ждала теплых дней. Мы сможем с ней сходить в зоопарк, в парк аттракционов Линнанмяки и съездить в старую крепость Свеаборг. Девочка никогда не была дальше Куопио и считала обзорную башню Пуийо[3]

самым высоким сооружением в мире. Я обещала показать ей фотографии небоскребов Нью-Йорка.

Я даже не знала, подозревает ли мой отец о том, что у него есть еще одна дочь. Едва ли он удосужился узнать, что дальше случилось с девочкой, которую он изнасиловал.

Заключение о смерти дяди осталось в Хевосенперсете. Я решила перечитать его снова. Надо проверить, было ли у моего отца твердое алиби на момент смерти дяди, и выяснить, почему полиция даже не подозревала его в случившемся. Полицейского, сообщившего мне печальную весть, звали Ниило Рямя. В Интернете был список сотрудников полиции Куопио, но такого там не значилось. Все же я решила попытать счастья и отправила электронное письмо на адрес [e-mail]. Написала, что прихожусь племянницей Яри Илвескеро и мне до сих пор непонятны некоторые моменты его смерти. Есть основания подозревать, что это был не несчастный случай, а убийство, поскольку на тот момент мой отец находился в бегах. Он тогда уже сменил фамилию, и, возможно, полиция не увидела связи между этими двумя событиями. Но убийство не имеет срока давности, и если отец убил дядю Яри, он должен за это ответить. И тогда за совершенное преступление его посадят в тюрьму. Я всерьез считала, что на самом деле мой отец лишь притворяется больным и достаточно умен, чтобы водить за нос даже профессионалов.

Я никогда не умела терпеливо ждать, не тот у меня характер. Майк Вирту часто упрекал меня за это.

— Дорогая Хилья, наша задача — обеспечить безопасность клиента. Хорошо, когда ничего не происходит и клиенту ничего не угрожает. Мы всегда должны быть готовы к самому худшему, но при этом надо понимать, что тишина — это хорошо.

Я не знала, где учился сам Майк. В проспекте академии говорилось, что он служил в ФБР, но я не знала, почему он оттуда ушел и основал свое учебное заведение. Шутник и заводила нашего курса Чарли Дэвис пару раз чуть было не подвиг Майка открыть карты.

— Не хочу обнародовать свои методы, ведь тогда и наши противники узнают, как мы действуем, а лишний риск никому не нужен.

Если Юлия решит поехать за платьем в Нью-Йорк, я обязательно выберу время и встречусь с Майком. Наверное, он вспомнит меня, ведь женщин в академии училось немного, к тому же я была единственным студентом из Финляндии. Честно говоря, я была уверена, что он хорошо помнит каждого из своих учеников со всеми их сильными и слабыми сторонами и особенностями характера.

Юлия велела мне сопровождать ее в отдел свадебных платьев. Мне стало не по себе. К счастью, я буду на свадьбе охранником, а не подружкой невесты. В этой роли я еще ни разу не выступала, и, честно говоря, не было никакого желания. Маленькой девочкой я с удовольствием наряжалась в принцессу, хотя в шкафу в Хевосенперсете было лишь несколько старых кружевных юбок да поношенные туфли на каблуках. У матери моей подружки Йоханны имелось несколько вечерних платьев, в которые мы наряжались, когда я приходила к ней в гости. Ее мать не слишком любила меня и каждый раз интересовалась, есть ли у нас свой коровник. Она происходила из хорошей семьи и была замужем за зубным врачом, а я, надо думать, казалась ей совершенной деревенщиной. Сама Йоханна нечасто приходила ко мне — боялась посещать наш туалет-будку, хотя там было чисто, висел букет засушенных цветов и дядя регулярно сметал паутину.

Юлия тоже ни за что не воспользовалась бы уличным туалетом. Ее семья жила богато еще с советских времен, отец занимал высокий пост в партии. Вечером я порылась в Интернете, но информации об Иване Гезолиане было мало. На одном из правовых англоязычных белорусских сайтов его называли доверенным лицом и инвестором президента Белоруссии Лукашенко. Ничего нового. Затем отправила сообщение брату Джанни: общий знакомый просил связаться.