Чертовы котята

Уставшая врач стала по-английски рассказывать, что Сюрьянену сделали промывание желудка и сейчас он находится в реанимации под наблюдением врачей.

— Его жизнь вне опасности. Мы взяли на исследование содержимое желудка, сделали анализ крови. Как я понимаю, вы подозреваете реакцию промазина с алкоголем?

Я успела только кивнуть, как Юлия нервно вступила в разговор и стала допытываться, когда она сможет увидеть жениха.

— Надеюсь, вы переведете его в одноместную палату и ему не придется лежать в обществе непонятных людей? Не волнуйтесь, мы заплатим.

— Эти вопросы не в моей компетенции, — торопливо ответила врач. — Просто пришла сообщить, что сейчас прямой опасности нет. Думаю, обойдется без последствий, но не пригласить ли для консультации психолога?

— Психолога? Но ведь Уско не сумасшедший!

— Разве это было не покушение на самоубийство?

— Нет, конечно! — Юлия перешла в наступление. — Зачем ему убивать себя? Уско — преуспевающий бизнесмен, в июне у нас свадьба, с прошлым браком он наконец разделался.

— Нанесенные разводом травмы часто приводят к депрессиям, — не сдавалась Нина Виртанен.

— Да никакая это не травма! Он был просто счастлив развязаться наконец с бывшей женой!

Врач извинилась: ее ждет следующий пациент. Когда она вышла, Юлия недоуменно похлопала глазами и спросила, что же теперь делать. Дежурная медсестра предложила нам пока пойти выпить кофе и обещала позвонить Юлии, когда к Сюрьянену можно будет прийти.

Терпеть не могу больницы. До сих пор мне посчастливилось ни разу не попасть в эти заведения. Лишь однажды я провела ночь в одной из больниц Нью-Йорка, приходя в себя после аборта, и этого мне хватило. Юлии было так же неуютно, как и мне. Здесь царил дух печали и беспомощности. И особенно ужасным казалось то, что чужие люди имели право распоряжаться твоим телом и самой жизнью. Если соберусь когда-нибудь родить ребенка, ни за что не пойду в больничное царство белых и холодных стен. Лучше в сауну в Хевосенперсете, топящуюся по-черному, или в лес, на полянку, устланную мягким зеленым мхом. Рыси не нуждаются в медицинских аппаратах и повитухах, почему же человек не может обойтись без них? Но я отогнала эти мысли — сейчас было совсем не время думать о ребенке.

Мы с Юлией решили вернуться домой и ждать новостей. Заодно я могла забрать паспорт. По прибытии домой Юлия отправилась в ванную, а я попыталась позвонить Юкки Ватанену, но услышала лишь автоответчик. Похоже, Юкка не отвечал на звонки с незнакомых номеров. Не вдаваясь в детали, я попросила его перезвонить.

Около четырех из больницы сообщили, что Сюрьянен пришел в себя и его можно навестить. Юлия успела привести себя в порядок и надела короткое платье, в котором ее ноги казались бесконечными. А благодаря норковому манто она в приемном покое выглядела и вовсе потрясающе.

Сюрьянена перевели в трехместную палату. Я проводила Юлию до дверей, там она попросила меня оставить ее, поскольку хотела поговорить с женихом с глазу на глаз. Я здорово сомневалась, что им удастся спокойно поговорить вдвоем, но послушно осталась в коридоре. В нос назойливо лезли запахи больницы. Совершенно справедливо, что мой отец вынужден годами жить в такой атмосфере. К тому же его наверняка порой снабжают памперсом и приковывают к кровати, ведь нянечек и медсестер в тюремной больнице частенько не хватает. Жаль, что сейчас не применяют химическую кастрацию, это было бы совершенно справедливо. Изо всех сил я старалась забыть отца, но у меня в ушах нередко звучал его сиплый голос, заторможенный из-за лекарств. Какое счастье, что он не может узнать моего номера телефона и больше никогда не позвонит!

Минут через десять дверь распахнулась и Юлия выскочила в коридор.

— Это совершенно невозможно! Я не могу оставить Уско в одной палате с этими вонючими стариками! Ведь в Финляндии нельзя заставить здорового человека лежать в больнице! Уско сказал, это был несчастный случай! Он просто никогда раньше не принимал промазин и не знал, что он так сильно действует. Он тогда устал и хотел спать, и у него случилась какая-то ссора то ли с Ватаненом, то ли с его женой. Эта Анне меня терпеть не может, а Уско придает таким вещам слишком большое значение. Ох, и почему мы не догадались взять ему костюм, не может же он уйти из больницы в пижаме!

Мне хотелось самой оценить ситуацию, и я заглянула в палату. Сюрьянен лежал под капельницей на ближайшей кровати и, кажется, дремал. Заметив меня, открыл глаза.

— Видишь, как вышло, — тихо произнес он. — В жизни всякое случается. К счастью, мой ангел-хранитель не спал. Можешь помочь мне выбраться отсюда? Только, пожалуйста, без всяких комментариев.

— Ну, чисто официально я вам никто.

— Отлично. Значит, ты поможешь Юлии вытащить меня из больницы. Со мной все в порядке, я чувствую только легкую слабость. Юрий, наверное, сейчас в Лэнгвике, пусть привезет мне одежду. Эта пижама просто ужасная.