Чеширская улыбка кота Шрёдингера: мозг, язык и сознание

Как видно из рис. 5, испытуемые 1–3 успешно справляются с конструкциями, в которых анафорические местоимения определяются синтаксическими правилами (В-, ЕСМ₁- и ЕСМ₂-конструкции). Что касается конструкций с «параллелизмом» и логическим ударением, то здесь мы можем проследить довольно четкие стратегии, используемые испытуемыми. Так, испытуемый, закодированный под № 2, четко следует принципу параллелизма в безударных фразах (UO и US), там же, где появляется логическое ударение, не зная, каким образом трактовать его значение, выбирает ответ случайным образом (

SO и SS – около 50 %). Испытуемые № 1 и № 3 выбрали уже упомянутую ранее стратегию предпочтения субъекта, когда независимо от логического ударения антецедентом местоимения выбирается подлежащее (субъект) главного предложения. Отсюда высокие показатели правильных ответов по конструкциям с безударным местоимением-субъектом (US) – соблюдается принцип параллелизма; и по конструкциям с ударным местоимением-объектом – под воздействием логического ударения происходит референциальный сдвиг, и антецедентом местоимения становится подлежащее (субъект) главного предложения. Во фразах, где в рамках принятой теории «правильно» было бы отнести местоимение к объекту главного предложения (UO – конструкции с безударным местоимением-объектом и SS

-конструкции с ударным местоимением-субъектом), показатели заметно ниже.

Рис. 5. Таблица индивидуальных результатов больных с аграмматизмом

Испытуемые № 4–7 демонстрируют недостаточное знание синтаксических правил анафоры – таких, как условия цепи, – ошибки в причастных конструкциях с личным местоимением (ЕСМ₁); а также

принципа В – ошибки в В-фразах (испытуемые № 4 и 5). В конструкциях, где анафора определяется правилами дискурса (параллелизм, логическое ударение), никаких четких стратегий выявлено не было. На первый взгляд создается впечатление, что испытуемые этой группы в принципе не слышат логического ударения. И действительно, при работе с больными с афазиями существовала опасность, что пациенты ввиду сенсорно-акустических нарушений могли не слышать различий в интонационном контуре предложений. Во избежание ложных выводов после проведения эксперимента каждому испытуемому зачитывались две фразы – с параллелизмом (27) и с логическим ударением (28) – и спрашивалось, чувствуют ли они разницу между ними.

(27)Сначала женщина толкнула девочку, а потом мальчик толкнул ее.

(28)

Сначала женщина толкнула девочку, а потом мальчик толкнул ЕЕ.

Оказалось, испытуемые слышат, что в (28) ЕЕ «произносится громче», но объяснить, что значит это интонационное выделение, они не могут. Как правило, ответы испытуемых сводились к тому, что, вероятно, разница между предложениями существует, но какая именно – они не знают. Таким образом, можно полагать, что неразличение ударной и безударной конструкции связано не с акустическими трудностями восприятия, а с нарушениями языковой системы.

Продемонстрированное (рис. 5) разделение испытуемых на две группы не является случайным. Пациенты из первой группы (№ 1–3) испытывают значительно меньше трудностей при порождении речи: их экспрессивная речь фразовая, порой состоящая даже из длинных, законченных предложений, хотя, конечно, не исключены случаи поиска слов, парафазий и невозможности построения грамматически правильного предложения. Особенно отчетливо элементы аграмматизма у испытуемых этой группы проявляются при пересказе прочитанного текста (это задание предлагалось перед проведением эксперимента тем испытуемым, в спонтанной речи которых невозможно было уловить черты аграмматизма). Ко второй группе относились пациенты (№ 4–7) с большей степенью выраженности языковых нарушений, что и стало причиной их неспособности справиться с экспериментальным заданием. Для этих больных оказалось невозможным проведение необходимого для декодирования конструкций (В, ЕСМ₁ и ЕСМ₂) синтаксического анализа и выхода на более сложный уровень дискурса для анализа конструкций с параллелизмом и логическим ударением (о чем говорит случайный выбор ответов по этим фразам).

Выводы

В рамках данного исследования один и тот же эксперимент был проведен с участием детей четырех – пяти лет и пациентов с аграмматизмом. Эксперимент был направлен на изучение анафорических отношений местоимений в конструкциях, где на определение антецедента местоимения накладывают ограничения как синтаксические, так и дискурсивные принципы. В ходе сопоставительного анализа было установлено, что испытуемые, для которых синтаксические принципы анафоры представляют значительные трудности, сталкиваясь с конструкциями с параллелизмом и логическим ударением, дают ответы на случайном уровне.