Честь

Самое любимое их занятие – шопинг в компании себе подобных. Когда матери или старшие сестры берут их в универмаг покупать белье, они на седьмом небе от счастья. Несмотря на все уговоры старших, они категорически отвергают скромные подростковые лифчики и требуют купить кружевные – сексуальные и изысканные. На следующий день в школе они хвастают обновкой перед подругами и даже показывают пресловутый лифчик в туалете. Те разражаются восхищенными возгласами: «блеск!», «классно!» и тому подобными. Если что-то приводит Барби в восторг, они всегда лепечут «блеск» и «классно», для всего прочего у них припасено словечко «отстой». Эти три слова они пускают в ход, о чем бы ни шел разговор – о еде, одежде, учителях, родителях, даже о других странах и мировых событиях.

Представительницы разряда Барби постоянно жалуются на болезненные менструации, причем всем, кто окажется рядом: близким и не слишком близким подругам, бойфрендам, матерям, а некоторые даже отцам. Меня лично пробирает дрожь при одной мысли о подобных разговорах. Иногда я размышляю с почти научным интересом, насколько по-разному одна и та же вещь воспринимается в различных семьях. Наверное, все дело в том, что мы представляем разные культуры. Если бы я заговорила с мамой о своих менструациях, она сгорела бы со стыда. Мигом оборвала бы меня и устроила разнос, вывалив на мою бедную голову все наставления бабушки Нази.

Может, учись я в ближайшей школе, с соседскими детьми, все было бы иначе. Может, если бы моих одноклассниц звали не Трейси, Деби и Клер, а Айша, Фара и Зейнаб, я бы лучше с ними ладила. Честно говоря, я так не думаю. Знаю, это звучит слишком самоуверенно, но я предпочитаю делать уроки, читать книги и проводить время в своем собственном обществе. Я рада, что оказалась в этой школе, и горжусь своими успехами. За это, кстати, надо благодарить миссис Пауэлл, мою учительницу в начальной школе. Бедняга! По слухам, ее единственного сына, отпетого балбеса, исключили из школы, после чего он сбежал из дома и скрылся в неизвестном направлении. Миссис Пауэлл находила утешение в том, что всячески помогала встать на ноги детям, которым судьба предоставила не слишком благоприятные стартовые условия. К числу таких детей относилась и я.

Довольно оглядев усы, я принимаюсь рисовать на подбородке бороду. Да, именно миссис Пауэлл однажды явилась к нам домой, чтобы поговорить с моими родителями. Она убедила их отправить меня в хорошую школу. Не в частную, конечно, но в школу с гуманитарным уклоном. «У меня такой богатый опыт, что я за милю распознаю одаренного ребенка, – так она сказала. – Поверьте мне, мистер и миссис Топрак, ваша дочь очень способная девочка». Миссис Пауэлл также поговорила с руководством этой хорошей школы – школы, предназначенной для детей из среднего класса, белых, англичан, христиан. В общем, не для таких, как я. Не знаю, что она им сказала, но это сработало. Оставаясь в душе улиткой, я совершила лягушачий прыжок.

Уже тогда я хотела стать писателем. Именно писателем, а не писательницей. Я даже выбрала себе псевдоним: Джон Блейк Оно. Он включает в себя имена трех моих кумиров – поэта, писателя и артистки: Джона Китса, Уильяма Блейка и Йоко Оно.

Меня всегда удивляет, почему женские имена так сильно отличаются от мужских. В женских именах есть что-то прихотливое и мечтательное, словно женщины принадлежат не к реальности, а к миру воображения. Мужские имена исполнены силы, значительности и власти. Например, Музафер означает «победитель», Фарух – «тот, кто отличает правду от лжи», Гусам эль Дин – «меч истинной веры». Женские имена, напротив, похожи на фарфоровые вазы – такие они изящные, изысканные и хрупкие. Если тебя зовут Нилюфер – «цветок лотоса», Гюльсерен – «расцветающая роза» или Бинназ – «тысяча комплиментов», твое дело – украшать этот мир своим присутствием, но никак не изменять его.

Дж. Б. Оно. Такое имя книготорговцы будут произносить с уважением. Такое имя подходит человеку-загадке, двуполой личности, соединяющей в себе мужское и женское начало. Личности, которой ни к чему бюстгальтер.

* * *

Закончив рисовать бородку, я осматриваю свое отражение в зеркале. Карандаш не помог. Даже с бородой и усами я не буду выглядеть мужчиной. Если бы только я унаследовала отцовскую худощавость и материнские глаза – огромные, зеленые, чуть раскосые. Вместо этого я взяла от родителей их самые непривлекательные черты: мамину короткую шею, папины маленькие, невыразительные глазки. Нос у меня картошкой, волосы вьются так сильно, что их невозможно расчесать, лоб слишком высокий. На подбородке родинка – здоровенная коричневая муха. Я много раз просила маму сводить меня к врачу, которые срежет эту гадость, но она пропускает мои просьбы мимо ушей. Мама красивая женщина – так все говорят. Братья у меня тоже симпатичные – и старший, и младший. Ужасно несправедливо, что, когда родители делали меня, ген красоты решил взять выходной.